– Ты ошибаешься! – шипит Бэт и вскакивает на ноги. – Именно так и было…

В голове снова возникает лицо. Ее четвертый убитый. На дороге у седана, где она нашла аптечку с лекарствами. И она задыхается от боли, которой схватывает сердце. А потом эта боль захватывает и голову, заставляя судорожно рыться в рюкзаке в поисках спасительной таблетки.

Той ночью Бэт снова плачет. Потому что боль из головы уходит, поддаваясь действию анальгетика, а сердечная сворачивается змеей вокруг сердца и отравляет ей жизнь снова.

Ничего бы не было… ничего бы не было, если бы ее не оставили. Ей бы никогда не пришлось… никогда! Но ее бросили… и она была вынуждена выживать, как могла. Как умела. Как пришлось. Эта кровь на ее руках, которую никогда не смыть уже. Эта память, которая будет мучить ее всю жизнь. Эта темнота…

Нет, не только они виноваты, что все так случилось. Но и я… когда ранила Доун…

Но… но если бы они просто проверили пульс… как можно было не увидеть, что я жива? Просто… просто они не верили в меня. В то, что я смогу. Что я выживу. Они просто не верили. Никто из них…

В один из дней из путешествия по 11-й дороге Бэт просит Моргана изменить маршрут, заметив на карте значок магазина. Моргану просто необходима куртка, потому что близится осень, и ночи скоро станут прохладными. Кроме того, чем дальше на север, тем все ниже будет ночная температура. И ей бы не мешало сменить грязную одежду.

Это загородный отель. Красивые здания из камня с красной черепицей. Целая деревня из жилых домиков. Сначала они с Морганом решают обследовать основное здание, где и должен быть небольшой торговый центр. Там их встречает несколько ходячих – бывшие постояльцы и служащие, судя по униформе. Они слишком медлительны, давно обращенные, потому убрать их не составляет труда. Морган остается у входа и наблюдает за открытой центральной площадкой перед зданиями, а Бэт медленно бродит между вешалок с одеждой, перешагивая иногда через поваленные манекены.

Сначала находит утепленные рубашки для Моргана, подбирает новые джинсы и штаны из плотной непромокаемой ткани. Потом находит стопку футболок и пару свитеров. Не помешают точно!

Откладывает все на стойку у кассы и показывает на все это взглядом Моргану, мол, померяй, когда сможешь. Потом идет искать вещи для себя. Стаскивает с вешалок, уже не особо глядя на размеры – футболки, свитер, кардиган, пару джинсов.

Ага, парка… с кучей карманов… глубоких карманов, где можно спрятать оружие.

А потом вытаскивает одну из футболок и смотрит на нее, чувствуя, как начинают трястись сначала руки мелкой дрожью. Затем дрожь охватывает все тело, и подгибаются ноги. Она приказывает себе мысленно взять себя в руки, но ничего, черт возьми, не выходит. Один вид дурацких крыльев на спине женской футболки вызывает приступ неудержимых рыданий.

Чертовы крылья! Чертовы крылья! Она вспоминает свой недавний кошмар, где ее насиловал возле домика самогонщика Джерри в который раз, а он просто стоял на террасе и даже не обернулся… Потому что ему не было до нее никакого дела. Никогда. Чертовы крылья!

В горле перехватывает, но рыдания все равно вырываются. Она сидит как идиотка рядом с горой шмотья, подтянув к себе ноги, и рыдает неудержимо, размазывая слезы по лицу. И никак не может остановиться.

Потому что уже никогда у нее не будет. Ничего не будет. Никогда не будет Того Самого первого раза. Она никогда не подарит свою невинность, как самый драгоценный дар, любимому человеку. Потому что ее отняли. Ее невинность. Ее свет. Всю ее сущность. Все это отняли. Уничтожили. Как уничтожили ее. Потому что прежней Бэт уже нет и никогда не будет. Никогда.

Чертовы крылья! Чертовы крылья! Почему я никогда не была тебе нужна? Почему ты вообще ничего не сделал? Вообще ничего! Почему ты не был со мной, когда ты был мне так нужен? Где ты теперь? Где ты…?

– Что с тобой, маленькая леди? – рядом с ней опускается на колени Морган. Бэт неожиданно для себя с готовностью приникает к его груди, когда Морган обнимает ее, пытаясь унять ее слезы. Ласково проводит ладонями по волосам и спине. Дует в лицо, стараясь успокоить истерику, от которой она уже даже начинает икать. И постепенно ему удается привести ее в чувство.

Но окончательно Бэт приходит в себя, когда звенит колокольчик над дверью, говоря о том, что они уже не одни. И что это пришли не ходячие, потому что они не умеют открывать дверей. Они застывают вдвоем с Морганом. Она без оружия – оставила свой арбалет на стойке у кассы рядом с горой шмотья для Моргана, потому что искать с ним было неудобно. Да еще и ремень натер кожу на груди. Глок лежит рядом. Только нож в ножнах на поясе.

– Где вы, пташечки? – тянет голос с южным акцентом, а потом кто-то шумно сплевывает на пол. – Мы вас ведем уже несколько миль… мы знаем, что вы тут… Выходите, пташечки… никто не причинит вам вреда.