– Мне вернула его Кэрол, - голос Дэрила звучит глухо и еще более хрипло, чем обычно. И она понимает, что ему снова больно вспоминать прошлое. Его боль, с которой она столкнулась лицом к лицу тогда, в домике у озера, еще не ушла полностью. Она все еще где-то там, внутри него. Просто притаилась в глубинах.

И видит Бог, она сделает все, чтобы он забыл ее, эту боль… чтобы больше не видеть этой тени в глубине его глаз и не слышать в его голосе. Никогда больше!

– Ты спасла ей жизнь, - это даже не вопрос. Это просто утверждение. Для него нет сомнений, что она могла сделать это.
– В госпитале. Ты ведь спасла ей жизнь…

Бэт невольно вспоминает, как старательно плела сети обмана, чтобы раздобыть лекарства для Кэрол, как притворялась перед офицерами и как бодрствовала во время ночного покоя, боясь, что если сомнет веки, то Кэрол убьют, как убивали наиболее слабого и бесполезного в стенах госпиталя.

И о том, какую цену ей пришлось заплатить за эту спасенную жизнь. Ее третий живой. Третье убийство… очередная кровь на ее руках. Не последние капли… всего лишь начало…

– Она – часть нашей семьи, - хрипит она из-за пересохшего горла и пожимает плечами. – Наша семья. Ты бы поступил точно так же… для любого из семьи.

Бэт читает в его глазах, что он вот-вот задаст ей снова вопрос о прошлом.

Расскажи мне о госпитале. О том, что с тобой случилось там. И о том, что произошло позднее.

Но она не готова. Не готова открываться. Даже ему.

Не сейчас, когда боль и вина никуда не ушли из него. Когда они еще крепко держат его своими костлявыми лапами, каждый раз заставляя его душу кровоточить. Неужели Андреа была права, когда-то сказав, что боль никогда не уходит. Просто занимает определенное место в душе, как комнату…

Поэтому Бэт так благодарна ему, когда Дэрил все же отступает. Не произносит того, что она читает в его глазах. Просто протягивает ей ножны, и она принимает тяжесть ножа в свои ладони, чувствуя, как немного дрожат пальцы от волнения.

Ее нож. Кусочек прежней жизни…

А потом Дэрил снова удивляет ее. Когда достает из ящика второй предмет из ее прошлого и вкладывает в ее ладонь.

Как часть прежней Бэт. Ее серебряное распятие на черном шнурке. Символ ее безграничной веры. В светлое и хорошее. В добро и хороших людей. В Бога.

– Откуда…? – это единственное, что она может прошептать сейчас. А потом не может удержать слез, и они срываются с ресниц и бегут ровными дорожками по щекам.

– Сначала это было… единственное, что… осталось мне, - Дэрил говорит, сбиваясь постоянно, словно ему тяжело произносить то, что должен сказать ей сейчас.
– Крест и браслеты. Крест как память о том … во что ты верила.

Бэт видит, что ему сложно сейчас говорить, особенно сейчас, когда она сама никак не может совладать со слезами. Поэтому протягивает руку и сжимает его предплечье в знак поддержки и одобрения.

– Иногда… когда становилось совсем херово… или я не знал, хочу ли я быть… тут… или вообще… я доставал этот крест. И думал, что бы ты сказала… или сделала… Понимал тогда, что нужно просто идти дальше. Или принимать… ну, не знаю… понимаешь? Я хотел поступать правильно. Потому что ты бы этого хотела. Как тогда… в том домике с трупаками… и раньше…

Бэт больше не выдерживает – со всего размаху утыкается лицом в грудь Дэрила, обнимая его так крепко, как может. И прячет свои слезы от его взгляда. Хотя куда их было скрыть от него, когда они капают на его кожу, обжигая ее? Он запускает ладони в ее волосы. Потом вынуждает ее поднять голову и посмотреть на него.

– Итак? – спрашивает Дэрил, глядя прямо ей в глаза, словно пытаясь прочитать в них ответ.

– Итак? – переспрашивает Бэт. Но почему-то именно сейчас пугается этого вопроса, после которого должны быть расставлены точки. Потому так неловко сбегает от момента, пряча смущенный взгляд и говоря, что ей нужно спуститься в кухню. Дэрил выпускает ее с неохотой, но она знала, что он не будет возражать. Потому что всегда старался угодить ей.

В доме тихо и темно. Она идет по лестнице, стараясь не наступать на ступени, которые скрипом могут выдать ее шаги. Пока ей бы очень не хотелось, чтобы кто-то знал о том, что они с Дэрилом были в этот час вместе и чем занимались в его комнате. Бэт не может не краснеть, когда вспоминает, как жадно он целовал ее, ловя каждый ее вздох… А еще краснеет от того, что ощущает, как холодит руку распятие, которое она зажала сейчас в ладони.

Папа был бы не против Дэрила Диксона, как хочется думать. Но он был бы определенно против того, чтобы все это происходило вот так. Без обязательств. Без каких-либо обещаний. Для него все должно было быть серьезно. Поэтому он принял Гленна. Потому что тот сразу заявил, что Мэгги в его жизни – это серьезно и навсегда. А вот что у них…? И почему я испугалась? Хотя бы было уже все ясно…

Дэрил четко дал указания, где и что искать, поэтому Бэт без особого труда находит и стакан – в третьем шкафчике слева от холодильника, и кувшин с водой. Он бы спустился с ней, но ей еще нужно было зайти в ванную комнату, потому она заверила, что справится сама. Потом, налив себе воды, лезет в холодильник за баночкой газировки для Дэрила. Он не просил, но она знает, что газировка точно будет нелишней.