– Она всегда думала об остальных больше, чем о себе…, - напоминает Дэрил Мэгги, чувствуя, как у него так и скручивает внутренности от боли и страха за Бэт.

– Да, это так. Она совершенно усыпила мою бдительность. Говорила о том, что собирается прийти к тебе. Поговорить. Все рвалась сюда. Особенно, когда поняла, что чуть не…

– Не надо! – обрывает он Мэгги, и она покорно умолкает. Потом протягивает ему знакомый дневник в ярко-красной обложке. – Она оставила его тебе. Так и написала в записке – отдать только тебе. Я хотела прочитать… не смогла… не смогла…

Он тоже не сможет. Положит этот дневник на комод и будет смотреть на него с кровати, не в силах оторвать взгляда от его яркой обложки. Попробует прочитать несколько раз начало, но первые же строки о том, как она очнулась, просто выбивают к херам из лелеянного спокойствия. Поэтому он лежит и слушает, как беснуется за окном ненастье.

Нашла ли ты убежище сейчас? От непогоды? От мертвецов? От живых, что так и рыскают вокруг Александрии в поисках крови? Где ты, Бэт? Страшно ли тебе сейчас, когда на небе так громыхает, и сверкают молнии? В последний раз, когда мы пытались уйти от грозы, то застряли в том долбанном багажнике. Где как никогда остро ощущался твой страх… твой ужас, от которого у меня обрывалось что-то внутри. Я и сам тогда охрененно боялся, что вот-вот ходячие все же сумеют открыть багажник, и тогда я не смогу защитить тебя.

Какого хера ты сорвалась с места, Бэт? Какого хера все это произошло? Ты снова выскользнула из моих рук, когда я полагал, что уже все… что долбанный подарок уже мой… Бэт… черт возьми, Бэт…

Когда только-только забрезжит рассвет, Дэрил поднимется с кровати, чтобы наспех упаковать рюкзак, бросив туда коробку патронов к пистолету и винтовке, что заберет из кладовой, дневник Бэт, пару сменных рубашек, карту. А еще херов нож, который зачем-то снова вернулся к нему. Как и распятие. Словно кто-то свыше снова посмеялся над ним.

Ты хотел, Диксон, обмануть меня? Все, что у тебя будет, это ни хера не Бэт. Только память. Как раньше. Забери обратно херов нож и распятие, а мне верни то, что тебе не должно принадлежать… Потому что Бэт не может принадлежать тебе.

Вот уж хер… мы еще посмотрим…

Он бросает в рюкзак пару консервов, несколько баночек газировки и сразу горсть шоколадных батончиков. Потом вешает аккуратно за плечи рюкзак, винтовку и арбалет. Плечо сразу же начинает ныть, и ему это не нравится. Он не сможет нормально упереть приклад и выстрелить из-за долбанной раны. Долбанная рана…

Люди у ворот удивляются, когда видят его мотоцикл. Но после короткого обмена репликами о том, какая буря была ночью, и том, каким светлым и спокойным должен быть день, судя по занимающемуся рассвету, открывают одну створку, позволяя ему выехать из Александрии. Он на ходу сбивает ногой, метнувшегося к нему ходячего. Аккуратно объезжает ветки и поваленные деревья. На машине по улицам Александрии, заваленным сейчас после бури, бушевавшей ночью, явно не проехать. А ждать он не намерен ни одной лишней минуты…

И не намерен брать с собой кого-либо. Он виноват в том, что она сорвалась. В том, что она отныне изгой в Александрии. Не протупи он, когда они гоняли ее по улице, как какого-то зверя. Не протупи, когда в дом ворвался долбанный ниггер. Не протупи, когда он так рвался к Бэт…

Она бы была здесь, если бы он не протупил в который раз. И сегодня вечером, если не вчера, он бы рассказал ей о доме. Предложил бы переехать в те стены, которые они с Мэгги выбрали для нее. И возможно, уже завтра он бы проснулся рядом с ней. Как в том домике у озера, где все только начиналось… Если бы он только не протупил…

***

Дэрилу так и не доведется узнать, что спустя некоторое время после его отъезда в Александрию перекинут через одну из стен окровавленный мешок. От очередного подарка Гроуди не только у Рика застынет кровь в жилах от страшного понимания, что он может означать. Он попытается скрыть находку от Мэгги, но та уже будет знать о ней от Тары, дежурившей в ту ночь на стенах Александрии.

– Это правда? Ответь мне! Это правда? – будет трясти она Рика за руки, белая как мел и растрепанная. – Это была голова?

– Голова оленихи…

– Господи! Господи! – зажимает рот рукой Мэгги, сползая по стене холла дома Граймсов. – Олениха… если Дэрил – это олень, то это может быть только Бэт…

– Мы что-нибудь придумаем. Все вместе. Мэгги, если она у него, то мы…

– Дэрил знает?

– Дэрила нет.

– Куда он делся?

– Он уехал рано утром. В сторону Вест Спрингфилда, куда его направил Рейвен… Святый Боже! – вдруг восклицает Рик. – Спрингфилд! Он поедет мимо той самой развязки. Нам надо выехать за ним… догнать его!