Поэтому Бэт спешит повернуть на уходящую с шоссе вглубь городка улочку и попадает теперь уже на десяток ходячих. И это не такие медлительные, как у торгового центра. Свежие, как называл их Морган. Эти могут быстро идти, почти бежать, что и делают, едва замечают Бэт в начале улицы. Она оглядывается и видит здание без окон сразу по улице недалеко от автомастерской с покосившейся яркой вывеской и магазина запчастей. Это ее единственный шанс сейчас уйти от ходячих. Остается только молиться, чтобы за дверью ее не ждал очередной сюрприз. И чтобы дверь была не заперта.

Дверь не заперта. Просто завалена изнутри каким-то барахлом и мебелью. Бэт протискивается через узкую щель в темноту, ожидая, что вот-вот к ней выйдет тот, кто забаррикадировался изнутри здесь. Быстро включает фонарик и осматривается, водя лучом по сторонам. Сначала не понимает, где находится, а потом несмело проходит в большой соседний зал и видит барную стойку, перевернутую мебель и невысокую сцену, на которой валяется разбитое световое оборудование.

Над сценой висят между лампами два ходячих, протягивая к Бэт руки и издавая привычные уху хрипы. Они в форме охранников с эмблемой этого маленького клуба. Под ногами хрустит разбитое стекло при каждом шаге, и этот звук спасает ей жизнь сейчас. Потому что откуда-то из темноты на нее вдруг бросается еще один ходячий, который предпочел когда-то не висеть над сценой, а умереть своей смертью, судя по всему.

Он сильный. Он намного выше Бет. И когда они падают вдвоем, ломая барный стул, Бэт кажется, что ей пришел конец. Ей с трудом удается держать его на расстоянии от себя, уперев в его грудь арбалет. Бэт пытается отпихнуть его, но сил очень мало, и начинает кружиться голова после целого дня на жаре. Наконец ей удается каким-то случайным образом выскользнуть из-под ходячего. Правда, арбалет остается под ним, и Бэт приходится схватить первое, что попадается под руку – ножку от барного стула. Она бьет и бьет ходячего этой ножкой, пока он не падает на пол, лишившись мозгов.

– Охренеть, - хрипит Бэт. И ходячие над сценой снова начинают дергаться с удвоенной силой. Она на взводе. Ей страшно. Ее колотит. Поэтому допускает ошибку – стреляет им в лоб из арбалета, чтобы заставить умолкнуть навсегда. Оставляя две стрелы из одиннадцати, что только и были у нее в запасе, в их гнилых черепах, до которых ей не добраться ни в жизнь.

Почему-то именно это выбивает ее совсем из колеи. Бэт находит среди разбитых бутылок несколько целых, упорно гоня от себя воспоминания о гольф-клубе, висячих мертвецах и выпивке. И о том, с кем разделила тогда те мгновения, полные тьмы и страха. Как гонит от себя сожаление о том, что жизнь никогда не будет похожа на сказку со счастливым концом.

Потому что она не долбанная принцесса, как ее называл Дэрил. Она просто долбанный монстр… Монстр!

Бэт сидит у барной стойки на единственном целом стуле, который подняла с пола. Прямо напротив зеркала за стойкой, в отражении которого видит себя. Заляпанную кровью и мозгами ходячего. Грязную. Сломленную…

Виски, попадая внутрь, обжигает горло, раздражает пустой желудок и горячит кровь. И ей почему-то становится сейчас так одиноко и так больно от понимания своего одиночества, что даже тяжело вдохнуть. И тогда она плачет. Горько и громко. Выплескивая все горе, что скопилось внутри ее за эти дни.

У монстров никогда не бывает счастливых финалов сказки. Их там всегда убивают, в этих сказках. Или они убивают сами, превращая сказку в трагедию.

Черт, когда воспоминания перестанут обжигать так же, как это гадкое виски?

Спать Бэт ложится на одном из диванов в релакс-зоне клуба, полной мусора, битого стекла и переломанной мебели. Долго смотрит в потолок, на котором горят диковинные флуоресцентные узоры, и вспоминает свою небольшую комнатку в доме Александрии. И Мэгги. И Моргана. И Граймсов. И остальных. Вспоминает Дэрила…

Чтобы попробовать забыть. Как забыла когда-то…

До леса возле озера Берк Бэт добирается на следующий день гораздо быстрее. Ее гонят вперед не только ходячие, от которых она пытается оторваться на улочках городка Берк. Почти целый день, проведенный в постоянной беготне между домами, пролезая через заборы или плотные некогда ровные живые ограждения. Ее гонит вперед до цели гораздо настойчивее чернеющее с каждой минутой небо, которое затягивает все больше и больше тучами, грозящими приближением настоящей бури. Застрять в лесу, в который Бэт наконец вбегает во второй половине дня во время этой бури – перспектива явно не из самых приятных. Резко темнеет, и она плохо видит в сумерках ходячих, которые ходят тенями между стволов деревьев.

Это безумие пойти к кемпингу в парке Берк за машиной. Сущее безумие. Особенно теперь, когда приближается гроза, а она даже не знает, в какой стороне тот долбанный домик, где она может укрыться от непогоды.

Деревья шумят над головой, склоняя головы все ниже к земле. Ветер свистит в их ветвях яростно, и Бэт начинает казаться, что вокруг нее не темные силуэты деревьев, а именно ходячие протягивают свои руки, чтобы схватить ее и вцепиться зубами. Она начинает паниковать, спотыкается обо что-то, выступающее из земли, и падает плашмя, больно ударяясь ладонями.