А затем… затем выходит девочка. Без привычного хрипения ходячей. В джинсах и кофточке с котенком на груди. Маленькие пальчики. Маленькие ушки с золотыми гвоздиками. Распущенные светлые волосы. И рана на боку. Она даже не выглядит так страшно, как мать с вывернутой на бок челюстью. Просто как мертвый ангел… ищущий человеческой плоти.

Это усталость виновата. Или внешность этого маленького ангела смерти, который подходит, пользуясь ее замешательством, слишком близко к ней, застывшей в холле, словно уснувшей стоя с широко распахнутыми глазами. Но Бэт даже не может поднять руки, чтобы убить ее. Просто смотрит на нее. На голубые мертвые глаза с кроваво-красными зрачками, на длинные светлые волосы, на долбанного котенка на груди.

Бэт приходит в себя только, когда та вдруг открывает рот и, издавая привычное хрипение, бросается на нее. А потом ходячая падает, сбитая стрелой, что пустили ей прямо в череп. Бэт поднимает глаза от трупа, упавшего прямо к ее ногам, и видит Дэрила, который, видимо, взломал заднюю дверь и прошел в дом через нее.

– Я просто устала, - говорит Бэт ему позднее в свое оправдание, когда после зачистки дома сидит, забравшись с ногами на диван. Он только пожимает плечами в ответ, пересчитывая стрелы.

Дом решают пока не проверять в поисках чего-нибудь полезного, отложив это на завтра. Но уже успевают поужинать к тому времени. Консервированным чили, на банках которого крупными буквами написано «Без бобов», что вызывает приступ смеха у Бэт и улыбку у Дэрила. Бэт все никак не может успокоиться, пока разогревает банки на огне в камине. Все смеется тихонько и смеется, пока не начинает болеть голова. А может, это не из-за смеха, а от усталости… потому что она действительно устала до крайности за эти два дня.

– Тебе нужно сделать новые стрелы, - говорит он, и она поднимает голову со спинки дивана. Только сейчас замечает, что он уже проверил свои стрелы и принялся за ее личные. Которые кажутся сейчас такими маленькими в его руках.

– Потом сделаю.

– Я сделаю сам.

– Не надо, у меня отлично выходит, - говорит Бэт, а потом вспоминает, как мучились с Морганом в последний раз, чтобы получить пару десятков самодельных стрел. И что у самой никогда не хватит сил вырезать наконечник из жести. Он поднимает на нее взгляд, и она понимает, что он тоже это знает. Потому только пожимает плечами.

А потом Дэрил кладет на столик ее нож. Нож, который она так и не подняла с пола в винодельне. Решив навсегда его оставить там. Попробовать оставить его в прошлом. Как и Дэрила.

– Ты забыла свой нож.

– Я не хочу его…

– Ты должна его взять. Просто должна. Посмотреть своему страху в глаза. Решиться на это.

– Ты так делал? Смотрел своему страху в глаза? А, я забыла. Ты же ничего не боишься…

Сначала он молчит, просто сидит у камина, опираясь на колено локтем. А потом говорит, глядя на нее пристально. Делая вид, что не заметил иронии, мелькнувшей в ее голосе.

– Ты же знаешь, что это не так, Грин.

Она знает. Видит в его глазах сейчас то, что он не произносит вслух. Он боится ее потерять. И именно поэтому он здесь, рядом с ней. В этой гостиной. В этой жизни. И так будет. Что бы она ни сделала…

– Ты как я, - говорит он потом. – Ты была охренительно права на том крыльце. Ты – как я. Ты боишься. Как я когда-то боялся. Подпускать к себе близко… это охренеть как тяжело. И охренеть как больно, когда ты теряешь. Но дело в том… что мы должны, понимаешь, Грин? Мы должны это сделать. Начать сначала. И я боюсь. Ты права – я охренительно боюсь. Что снова что-то пойдет не так, и тогда все. Долбанный конец. Долбанный, мать его, конец… Но, Грин… Бэт… что, если не попробовав, ты потеряешь что-то другое?

Когда он стал таким…?

Бэт смотрит на него неотрывно и удивляется тому, что слышит.

Он изменился за то время, что она не знала его. За эти месяцы, проведенные врозь. Он уже совсем другой. И в то же время тот же самый. Улыбающийся ей неловко, словно опасаясь, что она сейчас будет смеяться над его словами. Или примет их не всерьез.

Сердце сжимается снова в груди так больно, что нет уже сил терпеть эту боль. Особенно сейчас, когда она видит его таким. Беззащитным. Открытым. Желающим убедить ее в том, что ему кажется единственно верным. И она признает его правоту.

О, она действительно понимает, что его слова верны. Но принять для себя их не может. Неужели он не понимает…?

– То, что тогда было у озера Берк. Бэт… то, что было тогда… и то, что ты сказала… про ребенка… мы ведь могли бы…

– Нет, - качает она головой. – Не могли бы. Не в этом мире. И не в этой жизни.

– У меня одна жизнь, Грин. И больше у меня не будет. И у тебя тоже.

– Я понимаю… но иметь ребенка сейчас… ты сам вынес недавно девочку отсюда. В этом мире нельзя иметь детей.