– Если бы у вас не было секретов от меня, то ничего бы этого не было!

– Правда? Вспомни, какой ты была первое время, как пришла в Александрию! – вскакивает на ноги Дэрил. – Все даже подойти к тебе боялись лишний раз… Мэгс дышать на тебя боялась! И знаешь, что? Когда-то ты говорила, что хочешь измениться? Ты изменилась, Грин! Мои долбанные поздравления! Потому что раньше ты думала о других. А сейчас ты думаешь только о себе!

– О себе? О себе? – Бэт с трудом верит своих ушам.

– Именно! Именно, Грин! Раньше бы ты и подумать не могла, чтобы так свалить. Мэгги все глаза себе выплакала. Все из семьи сходят с ума сейчас, готов поспорить. Даже Морган! Потому что Бэт Грин решила свалить. Ни о ком не подумав.

– Я ушла из-за вас! – срывается она в крик, уже не заботясь, что ее могут услышать ходячие. Какая разница? Ведь тем все равно не достать их на крыше. – Я ушла потому, что боялась за вас! Потому что хотела, чтобы у вас было то, чего нам так не хватало раньше. Безопасность. Еда. Возможность жить. Жить, а не выживать, Дэрил!

– Это тебе так кажется, Грин!
– шипит Дэрил ей сквозь зубы.
– Тебе просто кажется, что ты делаешь лучше для всех. Что ты умнее всех. Но это не так… это не так, Грин! Ты хочешь, чтобы я ушел от тебя? Чтобы оставил одну? Какой твой план, Грин? Расскажи мне о нем. Что ты будешь делать одна? Потопаешь в Джорджию? Через половину страны?

Через треть страны, машинально возникает в голове мысль поправить его, но Бэт благоразумно давит это желание и молчит. Давая возможность Дэрилу выплеснуть из себя все, что накопилось в нем за эти дни.

– Ты долбанная идиотка, если думаешь, что сможешь выжить в одиночку!
– орет он, уже не скрывая своих эмоций.
– Никто в этом мире не выживает один! Никто! А ты – двойне! Ты знаешь, что на тебе, Грин, мишень стоит для всяких херовых ублюдков? Знаешь? На любой бабе сейчас стоит этот знак. Ты даже себе представить не можешь, сколько дерьма мы повстречали на своем пути в Александрию! И после… Сколько мы видели всего! В твою башку это не приходило, Грин? Или ты решила сдохнуть? Очередная идиотская мысль! Как все долбанные мысли в твоей башке!

– Ты просто не понимаешь…, - пытается оправдаться Бэт, задетая его словами. Только уже понижая тон, пытаясь заставить его успокоиться, потому что видит, что каждый выкрик только распаляет его сейчас. Словно угля подкидывают в полыхающий огонь.

– Нет, это ты к херам не понимаешь! Как ты себе думаешь там в твоей башке? – продолжает он, даже не пытаясь смягчить интонации.
– Я должен вернуться в Александрию и сказать Мэгс: «Прости, Мэгс, я снова проебал твою сестру»? Ты так это себе думаешь, да? Что я вернусь обратно, и все будет как раньше? Для всех! Все охренительно станет для всех! И я ни одного долбанного раза не буду думать о том, что может быть, в эту самую минуту кто-то трахает тебя всей толпой, чтобы после перерезать глотку и бросить в кустах подыхать?!

– Фу, Дэрил!

– Нет, Грин… не фу! Не фу, ни хера! Потому что это так и будет. Ты слышишь? Может, ты сумеешь убить одного. Может, повезет завалить двоих. Но тебе ни за каким хером не справиться с тремя, правда ведь? И что бы там не просыпалось в твоей башке, тебе не сделать этого! Не сделать! Ни за каким хером! И как мне жить с этим, Грин? Как ты думала, я буду с этим жить? Каждый долбанный день! Думать об этом каждый долбанный день. Что я мог что-то сделать, но не сделал! И я снова все проебал. Как и все в моей жизни! Потому что я все всегда проебываю!

Он пинает со всего маху ногой банку с энергетиком, и та, пролетая через всю поверхность крыши, падает куда-то в деревья, что растут за заправкой. А потом Дэрил отворачивается от Бэт и уходит к противоположному краю крыши, где пытается закурить. Но в зажигалке, видимо, закончился газ, потому что она выдает только слабые искры, еле заметные в полумраке летней ночи, и наконец, потеряв терпение, Дэрил сдается, переламывая сигарету пополам. Бэт безумно хочется подойти и обнять его, как делала это у домика самогонщика и в ту ночь у озера Берк, но она колеблется, разрываясь на части от вихря эмоций и чувств, что кружат ее сейчас.

Потому что разум напоминает, что это только будет ошибкой. Коснуться его сейчас. Подпустить его ближе, позволяя только глубже проникнуть в ее душу, откуда она так безуспешно пытается вытолкнуть его. Потому что делать этого не стоит сейчас. Иначе они никогда не сумеют расстаться…

Хотя… Разве они сумеют сделать это уже сейчас? Когда он стал частью ее. Когда у них на двоих одно сердце.

Иначе почему ей так больно сейчас, когда она слышит все это? И почему разделяет его боль, такую острую, что даже глубокого вдоха не сделать?