Дед задумался и Андрей задумался. Первый мечтал о том времени, когда, наконец, исчезнут гнилые остатки старого строя. Второй начал с того же, но быстро перешел — в силу своей молодости — к наблюдению за прекрасной действительностью.

Его поразили свежесть и яркий румянец на лицах прохожих и соседей по трамваю, гибкость их движений, грация фигур и мускулистость членов.

— Физическая культура, милок, — оторвался дед от своих мечтаний при вопросе Андрея. — Наравне с умственными занятиями, мы не забываем и физических: спорта, гимнастики, игр, прогулок и т. п…

Андрей обратил внимание на разговор соседей.

— На каком языке они говорят? Что-то знакомое!..

— Ты эсперанто изучал? — спросил дед.

— Ах, да! Эсперанто!..

— Ну, вот, только мы его обтесали, отшлифовали, и он у нас ходит в качестве международного языка и обязателен для изучения по всему земному шару…

У нас, например, в школах изучают русский язык и эсперанто; причем первый можно заменить каким угодно другим языком, второй же — нет. Благодаря этому, мы можем свободно объясняться и с китайцем, и с негром, и с папуасом… с кем угодно!..

Трамвай мягко и бесшумно несся и несся вперед по улицам, которые Андрею стали казаться несоразмеримо широкими. Уже оживление царило повсюду. Яркими красками развевались плащи и туники. Жизнерадостный говор слышался кругом; на лицах не было никакого уныния, тревоги и озабоченности. Особенно усердствовали ребятишки на планерах, то взмывая кверху в струях ветра, то снижаясь совсем к земле и наполняя воздух веселым щебетанием, криками, песнями…

Андрей с возрастающим удивлением следил за пробуждением почти сказочной жизни окрестностей и, не видя конца двух- и трехэтажным домам, спросил:

— Где же город?

Старик улыбнулся:

— Мы — в нем…

На Земле № 3 были снесены все здания, построенные когда-то безо всякого плана, снесены все многоэтажные чудовища, а вместо них выросли 2-х и 3-этажные игрушки-домики из железобетона, занимавшие сплошь и рядом площади шириною с полквартала. По мере увеличения населения снималась крыша с такого объемистого пo площади дома и на нем укреплялся новый этаж, отлитый целиком из того же бетона.

— У нас земли достаточно, — пояснил дед, — зачем нам без времени загораживать себе солнце небоскребами?

Город можно было узнать по более густому уличному движению, по мелодичному звону более частых трамваев, по автомобилям и мотоциклетам, сновавшим, словно громадные, проворные муравьи, во всех направлениях, и по обилию всякого рода просветительных учреждений: театров, клубов, школ, университетов и т. п. Эти здания строились по иному плану, но по тому же принципу. Высота их значительно превышала два этажа, но почти все они были одноярусными: на мощных толстых колоннах держалась совершенно плоская, ограниченная перилами крыша, по краям уставленная громадными вазами с тропической растительностью.

Андрей заметил, что эти крыши служили местом для подъема и посадки аэропланов, планеров и дирижаблей. Его, однако, удивила непомерная и негармоничная толщина колонн, со всех сторон образующих вокруг зданий род крытой галереи. Негармоничность эта разрешилась просто, когда он увидел в одной части города двухъярусный клуб: на существовавший прежде ярус поставили такой же другой, и верхние колонны служили продолжением нижних; объем их уже несколько сгладился в общей громаде строения.

Дед сказал:

— С приростом населения город увеличивается только кверху и уже точно высчитано, что через 100 лет все жилые дома будут пятиэтажными, а просветительные и другие учреждения — 3-ярусными.

Теперь Андрей понял, для чего так широко распланированы улицы.

— До скольких же этажей возможно такое увеличение кверху?

Дед, не задумываясь, ответил:

— Мы рассчитали, — что площадь наших городов не изменится в течение 2-х тысяч лет — тогда дома достигнут 45 этажей… А дальше видно будет! Может, найдем новые способы постройки, чтобы не отнимать у земли, необходимой для запашки, поверхности.

— Насколько я понимаю, — подвел итоги Андрей, — вы осуществили старинную идею о городах-садах. Но ведь с ростом города эта идея, вами воплощенная в жизнь, вами же и уничтожится!.. Растительность возможна будет только на крышах последних этажей!

— О… насчет сохранения городов-садов можно не беспокоиться, — спокойно отпарировал дед, — ты, друг, забываешь нашу науку!.. Имей в виду, что с машинизированием производства и с сокращением часов необходимого рабочего дня, миллионы и миллионы умов получили возможность посвятить свои силы науке…