— Надя.

— Наташенька, Надя была моим врачом в больнице, она меня оперировала, заставила меня жить. Она была рада увидеть бывшего пациента, довольна тем, что я хожу, что я дееспособен. Понимаешь? Это просто удовлетворение результатом своей работы. Вот и вся ее радость. Она мне чужой человек, и кроме как бывший больной я ее никак не интересую.

— А она тебя? Ты же рисуешь ее лицо все время.

Он тяжело вздохнул и произнес:

— Ешь давай, остывает все, а ты болтаешь.

Наташа поела и взялась за мытье посуды.

А Володя прошел в свою комнату. Он так и продолжал жить в кабинете, в бывшую спальню даже заходить не хотел. Открыл папку, куда один к одному складывались карандашные наброски. Здесь она была в маске, а здесь улыбалась, тут смотрела в окно…

Сердце сжалось и, казалось, остановилось. Если бы он встретил ее раньше… А может, встречал? Да не обращал внимания, шел своей дорогой, а она своей, и даже думать не думал, что это она. Та, о которой он будет мечтать…

Надя не могла уснуть, Илья похрапывал в своей комнате, а она курила у окна. Слезы катились одна за другой. Она все прокручивала в голове встречу в магазине. Как трепетало ее сердце рядом с ним, и как ласково он смотрел на нее. Боже, почему они не встретились раньше, до того, как связали свои жизни с другими?!

Она, пожалуй, все бы отдала, чтобы судьба распорядилась иначе, чтобы всю свою жизнь прожить рядом с ним. Господи, как хочется счастья! Неужели, живя в одном городе, они никогда не сталкивались? И совсем неутешительный ответ приходил сам собой. Сталкивались, наверняка сталкивались, но ему нравились красивые блондинки, а она… Он тогда, молодой и такой интересный, никогда, никогда-никогда не посмотрел бы на нее…

Потому и вся жизнь мимо…

Он и сейчас выписался и не позвонил…

А она ждала…

Господи, как она ждала…

Конечно, кто она по сравнению с его женой, пусть ведьмой, но красивой…

Ничего, завтра рабочий день и дежурство, и некогда будет нюни распускать.

«Взяла себя в руки и поняла, что у тебя все хорошо. Что Владимир просто не твой человек! А теперь повторяй как мантру: у меня все хорошо, Он не мой человек… Повторяй. Повторяй!», — с этими мыслями она потянулась за следующей сигаретой, а слезы все текли…

========== Часть 14 ==========

— Надя, давай быстрее, нам надо Илью в класс отвести, с классным руководителем познакомиться. Надя, ну что ты копаешься?

— Папа, я сам доберусь, с классной я уже знаком.

— Смотри, не подведи, сын. Ты помни, чей ты сын. Учиться будет трудно, это не то село, где ты был раньше. И лучшая школа в городе. Элитная, так сказать.

— Понял, папа, понял. Слушай, дети распальцовщиков — тоже распальцовщики?

— Не говори глупостей.

— Илюша, отец прав. Это действительно элитная школа-лицей. Надо будет тебе преподавателя по математике нанять, чтобы в грязь лицом не ударил.

— Собралась наконец-то. Правильно мать говорит, надо нанять. Я оплачу, Надя, так что на деньги не смотри.

— Родители, достали! Что расквохтались? Не потяну математику — скажу, а может, потяну.

— Да, и на девочек поменьше смотри. А то вырос вон какой!

— Папа, про девочек ты мне? Или себе? Как там Инесса?

— Мы расстались.

— Не умеешь ты выбирать женщин.

— Это ты отцу, да? Мать твоя плоха, что ли?

— Мать от тебя сбежала. Так что факт остается фактом.

— Надя, что ты улыбаешься? Ты посмотри, как этот нахал с отцом разговаривает.

— Да пошли уже.

Они доехали до школы, но машину воткнуть куда-либо не удалось. Все вокруг занято.

— Все, пока, дальше я сам, — Илья выскочил из автомобиля и побежал в школу.

— Надя, его надо брать в руки, нагловат парень.

— Бери, у меня с ним проблем нет. Все в пределах разумного.

— Что-то твое разумное на ребенка не распространяется. Разбалуешь его сейчас, потом локти кусать будем. Еще насчет девочек поговорить надо.

— Я поговорю.

— Почему ты? У него отец есть!

— Ты его собрался учить общению с девочками? Влад, чему хорошему ты научить можешь?

— Надя, ну сколько можно?! Послушай меня. Я готов измениться, я готов только ради тебя. Давай попробуем вместе, мы втроем с сыном. Ему семья нужна…

— Ему была нужна семья с самого рождения. Влад, мы ее уже не дали, а теперь поздно.

— Я противен тебе?

— Нет. Безразличен. Просто безразличен.

— Надя, почему с тобой нельзя договориться?

— Ты слишком много и часто договаривался с собственной совестью. Наверно, поэтому.