Тем не менее, надо признать, что пока нам везет. До сих пор группы мертвяков были разрозненными, и мы без труда очищали окрестности. Но если вновь придет стадо – мы пропали. Второй раз трюк с мостом не получится: он уже покоится на дне озера.

Патовая ситуация. Пытаясь обезопасить себя от первого стада, мы оставили город на растерзание другим (а в том, что таковые имеются, я не сомневаюсь). Справиться с одним Шипящим – просто. С десятью – уже практически невозможно. А когда их больше.... Надеюсь, у нас хватит времени достроить Второй Круг. Везение не вечно!»

303-й день с начала эпидемии.

Тело Вольда с громким стуком хряснулось на пол, а я, жутко кашляя и с гримасой боли потирая шею, опустился на стул. Жаль, нет зеркала! Я почти наверняка был уверен, что на горле остались чёткие медленно наливающиеся красным цветом следы от его «граблей», которые потом станут фиолетовыми синяками и будут жутко раздражить при любом недостаточно аккуратном движении головой. Вот ведь гнида! Убить не смог, но поднасрал напоследок от души. Скотина! Шеей ещё с неделю будет больно поворачивать, если не больше.

– Ал!!- крик Клер раздался совсем близко.

Опираясь на спинку стула, приподнялся, собираясь выйти ей навстречу. Но она успела первой. Входная дверь с треском впечаталась в стенку, и на пороге застыла моя девушка, с растрепанными волосами, в перемазанной черными пятнами повседневной одежде (её комбинезон куда-то подевался). Дневной свет бил прямо в лицо, но даже с прищуренными глазами я видел, насколько этот неполный день, проведенный в неволе, изменил её: лицо осунулось, плечи, всегда расправленные в гордой осанке, бессильно опустились, а на запястьях свежие кровоподтеки – видимо от туго стянутых в несколько узлов прочных веревок. Одно только радовало – в глазах всё ещё отражался интерес к жизни. Значит, сломать её не успели.

С секунду грудь Клер широко вздымалась, пока она с хрипом выдыхала воздух и ошалело смотрела по сторонам. А потом её взгляд нашел меня, и на губах заиграла неверящая полуулыбка.

– Ал?

Я вскрикнул, откликаясь. Говорить смог не сразу: голова кружилась от пьянящего чувства облегчения. Хоть она и выглядела исхудавшей и изнеможденной, но открытых ран или пятен крови видно не было. Наконец, совладал с собой – назвал её имя и двинулся навстречу, всё еще с трудом передвигая ноги (последствия удушья все еще давали о себе знать). Но я успел сделать всего пару шагов: охнул от боли в поврежденной шее и пошатнулся, едва не завалившись на спину, сокрушенный её стремительным броском.

– Они ск-аз... Я д-думала...,- она жалобно всхлипывала, даже не пыталась сдерживать слезы, обильно покрывая мое лицо поцелуями и прижимаясь всем телом так крепко, словно опасалась, что я неожиданно исчезну.

– Тшшш… Я здесь, родная. Всё хорошо.

Я отпустил лямку автомата и нежно обнял мою красавицу, стараясь не причинить ей боли неаккуратным прикосновением. Мало ли, что еще ей сделали эти уроды? С копа сталось бы прибегнуть к пыткам, в попытках выведать полезную информацию. Во всяком случае, Вольда он явно пытал.

– Ты в порядке? Они не ранили тебя?

– Н-не-т…. Где...?

– Мертвы. Оба.

Ещё поцелуй. Её губы были солоноватыми от слез, а карие лучистые глаза жадно и с обожанием всматривались в мое лицо.

– Ты пришел,- прерывающийся шепот Клер был едва различим, перекрываемый странным шумом, доносившегося с улицы.

Но мне было всё равно: я слышал только её. Дом исчез, краски окружающего мира потухли. Осталось только ощущение от прикосновений, жар поцелуев и громкий стук её бешено колотящегося сердца. Душу разрывало от любви, хотелось бросить всё и спрятать, уберечь её от окружающего жестокого мира. Как они посмели? Как осмелились прикоснуться к ней? Твари. Ненавижу! Нет. Больше никто…. Никому не позволю. Клянусь жизнью.

Но тут нас бесцеремонно прервали. Долгожданные слова, которые столько раз прокручивал в голове, пока ехал по следу похитителей, не успели прозвучать: в дом ворвалась Сара, с перекошенным от страха лицом. Она поспешно захлопнула дверь, трясущимися руками закрыв сразу все замки, какие только смогла найти. Затем метнулась к стоящей сбоку от нас с Клер обувной колонке, при этом чуть не сбив нас с ног. Но, думаю, она даже не заметила мимолетного препятствия! Охотница с натугой вцепилась в тяжеленный шкафчик для обуви, подтащила его к выходу и со стоном подперла ручку. Еще раз огляделась, но ничего подходящего поблизости больше не оказалось – кинулась в ближайшую комнату, где стала расшвыривать вещи, ища ещё что-нибудь, чем можно подпереть дверь. Раздался тонкий звон и звук бьющегося стекла – Сара в горячке расколотила большую расписную вазу, стоящую под дальним окном в столовой.

– Что случилось?- я вновь повернулся к Клер, которая ещё шмыгала покрасневшим носиком, но всё таки нашла в себе силы оторваться от меня и, кивнуть на выход

– Т-там….

Одновременно с её ответом, в дверь кто-то стукнулся. Раздался мерзкий хрип и скрежетание ногтей по металлу. Дверная ручка беспорядочно задергалась, словно кто-то снаружи терся об неё своим телом. Ходячие. Коп говорил, что Клер охраняют инфицированные, но я не был уверен, что он не блефует! По телу пробежала невольная дрожь, стоило представить, что бы произошло, если бы пошел на поводу эмоций и открыл огонь по похитителям.