– В них заключены малые лоа, - ответила ведьма. – Постарайся не убивать их, как некоторых моих слуг. Без них вам не попасть на гору. Вернее, не попасть туда, где собираются на шабаш.

Мне вовсе не улыбалось ездить на этих малых лоа верхом, но раз выбора нет, приходится подчиниться. Правда, делать это мне чертовски не хотелось, как, видимо, и Гизберту. Однако я первым заскочил в седло, подавая ему пример, и мечник последовал за мной. Не в первый раз я подивился тому, как ловко он движется, несмотря на громоздкий меч за спиной.

– Ну что ж, - махнула рукой кучеру из кареты ведьма, - раз все готовы – поехали.

Тот молча стегнул коней вожжами, и четвёрка вороных рванула, что называется, с места в карьер. Наших жеребцов и погонять не пришлось, они тут же помчались вслед за каретой. Скакать по городу в таком темпе вообще было не самым разумным решением, однако мы никого не встретили, хотя ещё вчера я гулял по городу и встретил довольно много прохожих даже в более позднее время. Не попадались нам ни стражники, ни доктора, ни крысоловы. Как будто город вымер или только те его улицы, по которым мчалась наша кавалькада.

А вскоре мы покинули его пределы, миновав безлюдный пост с поднятой рогаткой, что было не просто удивительно. Этого я уже понять не мог. Города не остаются без охраны ни днём, ни ночью. Я не был бы удивлён, если бы стражники вытянулись по фрунт и отсалютовали ведьме с кортежем. Да что там, меня не удивил бы и кланяющийся ей и просящий возвращаться поскорее подеста, однако пустой пост с поднятой рогаткой – это уже переходит все границы.

Я решил выбросить это из головы, да и после хватило впечатлений. Потому что стоило нам отъехать от города на полмили, как ведьма снова высунула руку из кареты и щелчком пальцев подала знак кучеру. Тот хлопнул коней вожжами, но те не прибавили шагу. Нет, они начали подниматься в воздух – быстро, как будто под ногами их дорога сама собой уходила в небо. Думаю, не надо говорить, что и наши кони последовали за ними.

Не прошло и пяти минут, как мы скакали на уже довольно приличной высоте. Я старался не глядеть вниз, и не цепляться за уздечку так сильно, что аж пальцы побелели. Получалось не очень. Как-то не было у меня привычки глядеть на мир сверху вниз. Хотя, признаться, зрелище было в высшей степени захватывающее – особенно когда я к нему привык и перестал то и дело жмуриться.

Мы летели над лесом, над дорогами, по которым перемещались фигурки людей и похожие на коробочки повозки. Лошади с такой высоты вообще казались чем-то непонятным, но напрочь лишённым грации, присущей этим животным. Реки не толще моего пальца, озёра размером с ладонь, и, конечно же, отроги гор. Мы кружили над ними, снижаясь по долгой спирали. Я уже не боялся смотреть вниз, а потому вовсю любовался небыстро увеличивающимися в размерах видами.

На горное плато можно было попасть только по воздуху, по крайней мере, я не заметил ни одной дороги и даже козьей тропки, что вела бы сюда. Однако было оно достаточно просторным и могло вместить народу никак не меньше, чем хорошая бальная зала.

Тут уже вовсю шуровали чернокожие слуги ведьмы, и если не присматриваться внимательно, то могло показаться, что готовились они к обыкновенному загородному празднику. Такие пускай и нечасто, но проводились в спокойных провинциях, конечно же, под внушительной охраной, в которой народу насчитывалось никак не меньше, нежели гостей. Однако здоровенный котёл, под которым разводили огонь, пока отставленные поодаль клетки с голыми людьми, а также здоровенный детина в козлиной маске наводили на не самые добрые мысли. Этот шабаш явно будет из тех, на какие церковь никогда не закроет глаза.

Мы приземлились и ведьма, не обращая на нас внимания, занялась организацией празднества, отправившись прямиком к детине в козлиной маске. У нас же с Гизбертом приняли коней, предоставив в дальнейшем самим себе. Мы отошли подальше, где, как мне казалось, никто не мог нас слышать, да и не путались под ногами у снующих туда-сюда чернокожих слуг.

– Не нравится мне всё это, - тут же заявил Гизберт, озвучив мои мысли.

Мне оставалось лишь пожать плечами в ответ. А что мы могли поделать? Я был там, где должен быть, теперь надо дождаться появления особы, из-за которой я прилетел на этот шабаш.

– Я чувствую себя главным блюдом на обеде, - неожиданно резко сказал он.

– Мы, в отличие от жареного кабана, можем показать клыки, - попытался успокоить его я.

– Разве что только показать, - отмахнулся он. – Здесь соберётся столько нечисти, что им не составит особого труда справиться с нами.

– Не прибедняйся, Гизберт, - хлопнул его по плечу я, - в твоём мече достанет силы, чтобы расправиться со всеми, кто прилетит на шабаш, и с его хозяйкой в придачу.

– Так вот зачем ты потащил меня сюда, - прищурив единственный глаз, глянул на меня Гизберт. – Ты ведь знаешь, чем я плачу всякий раз за эту непрошеную силу.

– Я за свою плачу не меньше, - заверил его я, - но раз уж ввязался в эту игру, то придётся идти до конца.

– Ты не оставил мне выбора.

– У меня его тоже не было.

Вряд ли от этих слов Гизберту стало легче, но должен же я был хоть что-то сказать.

Мы сидели в своём, можно сказать, медвежьем углу, когда начали прибывать первые гости. Чернокожие слуги возвели для ведьмы высокий помост, лестницей к которому стали её слуги. Они пали ниц, чтобы гости могли по их спинам подняться к хозяйке шабаша. Последним распростёрся верзила в козлиной маске, чья белая спина резко контрастировала с чёрными телами остальных.