И вдруг носилки остановились; ее плавно и быстро опустили.

Раздвинулся полог, и показалось лицо Мерит-Хатхор.

– Выходи, госпожа, - сказала ее верная наперсница, которая в этот миг казалась Ка-Нейт любимой сестрой. И видя ее рядом, Ка-Нейт сумела улыбнуться в ответ и, оперевшись на ее руку, подняться из носилок. Она была уже за воротами… в большом прекрасном саду.

Как будто в блаженном краю… незнакомом блаженном краю.

И рядом уже стоял ее возлюбленный. Он должен был ожидать на пороге своего дома – но он пришел к ней, чтобы избавить ее от смущения. Ка-Нейт опустилась перед ним на колени и склонилась до земли.

Следовало еще сказать слова, но у нее в сердце не осталось никаких слов. Только радость и страх, которые с их встречи жили там вместе.

Неб-Амон поднял ее, улыбаясь.

– Приветствую тебя на пороге моего дома, возлюбленная сестра, - сказал он.
– Клянусь перед лицом Амона и Хатхор, покровителей этого дома, что я перед тобою чист, чему свидетельством служит мое имя в брачном договоре*.

Далее следовало потребовать клятвы в честности и от невесты, но Неб-Амон промолчал.

Ка-Нейт ответила сама:

– Клянусь тебе, благородный господин… перед лицом Хатхор, покровительницы моего дома, что я перед тобою чиста, чему свидетельством служит мое имя в брачном договоре.

Неб-Амон улыбнулся, восхищенный самообладанием, которого от нее не ожидал. Ка-Нейт потупилась и приняла его руку. Вместе они прошли в дом.

Там к ней подступили служанки дома, подхватившие Ка-Нейт под руки, чтобы провести ее в ее покои. Ка-Нейт была неприятна такая навязчивость… будто ее лишили воли; она высвободилась. Огляделась, словно ища защиты.

– Я здесь, госпожа.

Мерит-Хатхор. Не испугавшаяся великолепия дома и своевластия слуг. И власти великого ясновидца.

Его уже и не было с ними – отошел, чтобы сделать последние приготовления к обряду. Ка-Нейт улыбнулась с подмывающим душу чувством тоски… и облегчения.

– Будь со мной постоянно, Мерит-Хатхор, - сказала она. – Идемте, - сказала она женщинам дома. Служанки поклонились, больше не смея касаться ее.

Они поднялись на второй этаж, и Ка-Нейт провели в покои, которые напомнили ей ее девичью комнату – низкий потолок подпирали тонкие колонны-лотосы, окно выходило на ворота в ограде. Только эта комната была просторнее и роскошней обставлена. Из ниш смотрели золотые божества – покровители дома. На блестящем кедровом туалетном столике стоял… ларец с драгоценностями. Ка-Нейт ахнула, догадавшись, что это те самые драгоценности, которые были присланы в подарок их семье, когда Неб-Амон сватался к ней.

Теперь это были ее сокровища. Свадебный подарок ее могущественного супруга.

Ка-Нейт провела рукой по прохладной древесине столика и резной крышке ларца, в любое мгновение боясь очнуться.

Посреди комнаты стояло широкое застеленное вышитым покрывалом ложе, ножки которого были сделаны в виде бога Бэса, который хранил хозяина и домашних от падений. Ка-Нейт взглянула на эту постель и побледнела, прижав руку к груди.

Мерит-Хатхор положила ей руку на плечо, не решаясь ничего говорить.

– Взгляни на украшения, который подарил тебе твой супруг, - сказала она. – Они достойны сегодняшнего пира.

– Да, Мерит-Хатхор.

Ка-Нейт села к туалетному столику и, взволнованно дыша, достала из ларца тяжелую золотую подвеску на нитях бирюзы и пару золотых браслетов в виде соединенных пластин. Стала водить пальчиками по узорам.

– Какая искусная работа, - сказала она.

Взглянула на наперсницу, и губы ее дрогнули, точно она готовилась расплакаться.

– Ах, Мерит-Хатхор, я словно умираю…

Мерит-Хатхор подбежала к ней и крепко обняла – как мать, которой здесь не было.

– Будь спокойна, моя царевна, это твой путь и твое счастье, - прошептала она.

Ка-Нейт прижалась к ней, и Мерит-Хатхор чувствовала, как колотится ее сердечко.

Тут обе услышали шаги – легкую, но величественную поступь.

Ка-Нейт боязливо разомкнула руки и встала навстречу своему будущему супругу. Неб-Амон был прекрасен – то же золотистое одеяние, будто сотканное из солнечных лучей… золотые украшения. Драгоценное обрамление красивого и сильного тела, которое оживлял страстный дух.

– Пойдем со мной, - пригласил он, подавая руку Ка-Нейт. – Пойдем, и мы соединимся.

Ка-Нейт ужасно покраснела; закусив губку, оглянулась на верную служанку и, пошатываясь от волнения, позволила себя увести.

Она смутно помнила церемонию венчания и свадебный пир – помнила страстные танцы приглашенных искусников-танцоров, дым курений и музыку. Резкие удары в тамбурины, казавшиеся ей ударами собственного сердца. Далекие лица родителей; полные слез глаза матери. Взрывы чужого смеха и чьи-то голоса, произносившие ей восхваления.