Мерит-Хатхор не удостоила его ответом и пошла прочь. Джаа помрачнел, глядя вслед женщине, которая вела себя так, точно и вправду была здесь госпожой – хотя была всего только сиротой, дочерью старого писца Джедефптаха, взятой из милости в дом начальника мастерских. Это был подарок богов, что ее как сестру полюбила хозяйская дочь.

Мерит-Хатхор пошла вниз по улице, в направлении главного храма Амона, рассудив, что дом первого слуги бога должен быть расположен вблизи дома его господина.

Ка-Нейт смотрела вслед ей – ее окно выходило на улицу, на ворота в кирпичной ограде, которые отделял от дома садик, где росли акации и гранатовые деревья.

Начинало смеркаться, когда наперсница возвратилась.

Ка-Нейт не могла утерпеть. Она сбежала по лесенке, которая вела наверх, и бросилась ей навстречу:

– Что?

– Тише! – шепнула Мерит-Хатхор. Она выглядела очень довольной. – Поднимемся к тебе, госпожа!

Она увела госпожу в ее комнату, где ничьи уши не могли их слышать, и лишь тогда сообщила, что узнала.

– Владычица звезд*! – Ка-Нейт расцвела от радости. – Мерит-Хатхор! Золотая, как твоя покровительница!

Наперсница улыбалась, довольная.

– Как ты узнала так скоро?

Дом великого ясновидца Мерит-Хатхор указал первый же прохожий, по виду ремесленник, которого она спросила об этом, едва оказавшись в виду великолепного храма Амона.

Заговорив со служанкой, выходившей через боковую дверь с пустой корзиной, она похвалила дом и пожелала благополучия господину дома, жене его и детям его. Служанка – живая маленькая девушка со множеством коротких косичек на голове – оказалась словоохотлива. В ответ Мерит-Хатхор услышала, что жена господина, Мут-Неджем, не родила ему детей, хотя он взывал к Амону* и премудрому Имхотепу*, ниспосылающему их, а в минувшее время засухи переселилась на Запад*.

Вдруг лицо девушки омрачилось.

– Он ничего не знает. Как сделать, чтобы он раскрыл мое сердце?

– Пойди в дом Амона, госпожа, - сказала Мерит-Хатхор. – Проси владыку Уасета сделать так, чтобы сердце его первого пророка обратилось к тебе.

***

– Отец, позволь мне пойти в Опет Амона*! Я хочу вознести хвалу великому богу.

Джедефптах, нахмурив брови, с удивлением поглядел на дочь.

– Дабы милость его пребывала с нами, - говорила Ка-Нейт. В глазах ее была нежная мольба.

Джедефптах покачал головою, уступая.

– Иди, - сказал он. Девушка схватила его руку и поцеловала.

Отец с удовольствием глядел на нее. “Ка-Нейт, белый лотос, – думал он, - подобие ее матери”.

Было утро следующего дня, погожего и обещавшего быть жарким. Получив разрешение от отца, Ка-Нейт пошла в свою комнату, чтобы с помощью прислужницы собраться в храм.

Она остановилась в своем выборе на белом платье, которое надевала на празднество Мина. Под него она надела тонкую рубашку.

Ка-Нейт колебалась, надевать ли украшения. Прислужница отсоветовала ей.

– Амон увидит тебя, даже если на твоих руках не будет золотых браслетов, - сказала она.
– Если ты выйдешь в золоте, увидят те, которые могут захотеть отнять его.

Наконец готовая, Ка-Нейт вышла из дома и пошла тою же дорогой, что и вчера ее наперсница.

Она завидела Опет Амона издалека.

Ей предстала окружавшая храм высокая кирпичная стена, такой ширины, что по ней свободно расхаживали часовые.

К храму вела мощеная дорога, охраняемая каменными сфинксами, лежавшими в два ряда по обеим ее сторонам.

Девушка с трепетом шла по дороге под перекрестными взглядами гигантских каменных стражей. Близились ворота в стене, окружавшей храм – тяжелые пихтовые врата, окованные бронзой и изукрашенные золотом. У врат стояли вооруженные стражи.

Она вошла во внутренний двор. Ей предстали две гигантские башни с наклонными стенами, образовывавшие храмовые врата. Перед ними высились обелиски из гранита, сплошь покрытые надписями.

Пройдя между ними, Ка-Нейт попала в лес высоких колонн, щедро расписанных картинами побед владык Черной Земли*. Стоячие, сидячие, золотые и позлащенные, статуи изображали бога в его величии. Окаменевшими лучами солнца вырастали новые обелиски. Потрясенная, она все более с каждым шагом чувствовала могущество Амона, которое согласно утверждали каждый памятник и каждая колонна.

Вот и вход в храм. Вход охраняли слуги бога, неподвижные, неприступные.

Девушка бессильно опустилась на плиты двора. Она чувствовала себя маленькой, в руке бога.