Шрифт:
Он очень надеялся, что это сын, который мог бы ему наследовать. Хотя от Ка-Нейт любое дитя будет желанно.
А сейчас, когда они лежали рядом и его рука покоилась на животе жены, она вдруг спросила Неб-Амона, как тот хочет назвать ребенка.
– Я бы хотела, чтобы в имени ребенка было имя Амона, - с улыбкой сказала молодая женщина. – Будь это сын или дочь. Хочешь ли ты этого, господин?
– Да, - медленно сказал жрец. Он улыбнулся в ответ на улыбку жены, восхищаясь, как она угадывает его желания. – Амен-ем-хат – Аменемхет*, если родится сын. И Меритамон, если это будет дочь. Амон – лучший из покровителей для детей в этом городе…
Они поцеловались, с нежностью глядя друг другу в глаза.
Вдруг Ка-Нейт заплакала – нет, просто слезы обильно потекли из глаз, так что муж испугался, что ей больно или она вдруг чем-то расстроилась.
– Что с тобой?
– Я слишком счастлива с тобой, - ответила Ка-Нейт. – Я не знаю, достойна ли такого счастья; может быть, боги скоро прекратят его…
– Перестань! – рассердился великий ясновидец.
Он коснулся своей груди, на которой еще висел золотой амулет Амона. И вдруг снял его и надел на шею жены.
– Носи постоянно. Это охранит тебя от всякого зла. Ты – госпожа, наиболее всех достойная счастья, и я запрещаю тебе думать иначе!
***
В это самое время Тамит и Нечерхет сидели на крыше своего дома, в своем маленьком гранатовом садике. Тамит почему-то по-прежнему восхищала эта выдумка – сделать сад на крыше.
Эти двое тоже только что играли, но у них не возникло никакого желания предаваться любви. Супруги просто сидели, любуясь закатом, погруженные каждый в свои мысли.
А может, это только Тамит была погружена в свои мысли, а Нечерхет сидел бездумно. Он не любил утруждать свою голову больше, чем требовалось.
– Я думаю о своей гробнице, - вдруг сказал жрец.
Тамит вздрогнула. Нашел о чем думать!
– Ты уже строишь ее? – спросила она с некоторым беспокойством.
Жрец кивнул.
Он вдруг потер гладкий подбородок, и лоб избороздили морщины.
– Сейчас решается, где будет моя гробница, - сказал он. – Этим ведает великий ясновидец, у меня нет собственных рабочих.
“Неудивительно”, - с презрением подумала Тамит.
И вдруг ее осенила такая прекрасная мысль, что она готова была рассмеяться от счастья.
Она походатайствует за своего мужа перед Ка-Нейт, перед доброй и великодушной госпожой Ка-Нейт! Это превосходнейшая возможность сблизиться с нею снова – уже не как служанке с госпожой, а как госпоже с госпожою. Ка-Нейт по-прежнему не держит на нее зла, и даже жалеет – Тамит помнила, с каким сочувствием ее хозяйка смотрела на нее тогда, в праздник Опет.
Вдруг Тамит поняла причину этого сочувствия и вспыхнула.
Что ж, это правда – она была блудницей. Но сейчас все в прошлом.
И Тамит воспользовалась своей мыслью на другой же день.
Она отправила к Ка-Нейт свою личную служанку, которой не знали в доме ее господина – с наказом попросить свидания с госпожой дома. Сказать, что она явилась из дома младшего жреца господина Неб-Амона, что было совершенной правдой.
Служанка подойдет к Ка-Нейт и попросит свидания для собственной госпожи – госпожи Тамит.
***
Девушка боязливо помедлила перед воротами, потом занесла руку и постучала. Открыл привратник Тауи, и мрачноватое лицо холостого мужчины оживилось удивлением.
– Кого тебе нужно?
– Я… к госпоже Ка-Нейт, - сказала служанка. Она опустила голову, и коротко стриженные волосы свесились на глаза; девушка потерла одной босой ногой о другую.
Будто спохватившись, она поклонилась.
– От кого? – спросил Тауи, не трогаясь с места и не освобождая ей дороги.
– От моего господина Нечерхета, жреца Амона, - сказала девушка, как ей велели.
Тауи еще раз подозрительно оглядел ее с головы до ног, но увидел только робость и бедность, никакой угрозы. Однако он помнил, что случилось в их доме менее года назад.
– Стой, я обыщу тебя, - приказал мужчина, и девушка, не смея спорить, застыла как истукан. Тауи подошел и, касаясь ее своими длинными волнистыми волосами и дорогой тканью юбки, с силой провел руками по бокам, потом по животу; несчастная служанка зажмурилась и подобралась.
– Все, иди, - пожалев ее, сказал Тауи.