В саду ее ждали четверо рабов и закрытые носилки. Киа, гордо подняв голову, проследовала к носилкам и села. Прохлада и темнота оказались облегчением даже после небольшого пребывания на солнце.

“Яростный Ра…”

Чувствуя, что ее начинает трясти от страха, Киа закрыла глаза и постаралась перестать думать.

Она покачивалась высоко над землей совсем недолго – Киа то убаюкивал мерный шаг носильщиков, то будил холодящий страх; но ей казалось, что прошло всего несколько мгновений после начала пути, когда ее опустили и отдернули полог.

Сказать ей выходить рабы не смели – Киа несколько мгновений щурилась, глядя на раскаленный диск, казалось, не оставлявший на земле ни одной тени, в которой можно было укрыться. Потом она выбралась из носилок.

Оправила волосы, платье.

– Я готова, - важно сказала бывшая жрица. Киа смотрела прямо и гордо, хотя от вида белого дворца бога у нее внутри все превращалось в воск. Посмотрев на рабов, Киа поняла, что тем еще хуже.

Презрительно хмыкнув, юная женщина направилась ко дворцу в одиночестве. Все равно рабам дома Мерсу доступа в дом Ра не было.

Киа прошла в открытую низкую дверь между неподвижными стражниками – очевидно, их предупредили о ее приходе. Или они не в первый раз пропускали в дом Ра одиноких женщин. Что же там происходит?..

Киа некоторое время шла по пустому узкому коридору, неизвестно чего ожидая. Ей казалось, что она закричит от любого прикосновения. Потом она увидела, как из бокового коридора показался человек.

Раб! Проводник!

В ответ на высокомерно-испуганный взгляд женщины слуга поклонился, потом, не говоря ни слова, сделал Киа знак следовать за собой. И почему рабы почти никогда не открывают рта? Наверное, им еще более боязно это делать, чем все остальное – трудно говорить, когда не умеешь говорить и думать.

Вскоре Киа узнала дорогу, которой ее вели.

Она уже ходила этой дорогой – маленькой девочкой, маленькой жрицей. Она знала, что находится за этими стенами: там скрывался бог, снова и снова возрождавшийся к жизни…

Зал воскрешения.

Перед Киа отворились тяжелые двери, и она ощутила аромат, свет и безмолвие иных миров. Иных земель, лежащих за звездами. Зал казался совершенно пустым - и, по-видимому, таким и был. Киа несмело зашагала по нему одна – к жемчужной колыбели, в которой ей, казалось, предстояло заново родиться… Снова… Как она уже рождалась, как рождался Ра…

Перед саркофагом – удивительная раздвижная крышка, погромыхивая, приглашающе разошлась – Киа остановилась. Она взялась за край магического ящика, не решаясь шагнуть в него, хотя все в зале, казалось, побуждало ее к этому.

– Госпожа?

Киа вскинула глаза и увидела маленького мальчика, которого раньше не замечала. Раб лет семи, казалось, прятался тут в тени, ожидая ее появления.

– Что тебе, малыш? – спросила Киа.

Она вдруг ощутила к ребенку теплое сочувствие. Ее наполняло умиление всем, что было вокруг, она все вокруг любила!

– Ложись в ящик, - улыбаясь, сказал маленький раб, показывая внутрь саркофага.

У Киа и не хватило бы сил дольше сопротивляться этому желанию. Не думая больше о том, как это может сказаться на ней, ни о чем больше вообще не думая, юная женщина ступила в молочный туман, а потом со вздохом легла на ложе, гладкое, как внутренность раковины.

Крышка сомкнулась над нею.

Киа уже не понимала этого – она была в совершенном покое, точно нерожденное дитя.

Как только саркофаг закрылся, маленький раб сразу стал очень серьезным. Он повернулся и быстро потопал босыми ножками прочь из зала, как будто спешил о чем-то докладывать. Мальчик вышел в коридор, пересек его и вошел в другой зал – тяжелые двери были отворены, как будто раба здесь ждали.

Маленький жрец повергся на колени. Он уткнулся лбом в пол, так что его длинная коса, оставленная на выбритой голове, откинулась на каменные плиты.

Тот, кто ждал его доклада, медленно приблизился к ребенку. Наклонился над ним, и голова жреца, точно притянутая волей господина, поднялась.

– Ты проследил за всем? Ты вернулся тотчас же? – проговорил нечеловеческий голос.

– Да, господин, - с трепетом ответил мальчик.

Смуглая рука с ярко-оранжевыми длинными ногтями, холеная и тонкая, как у знатной женщины, погладила его по плечу, потом коснулась обнаженной головы. На глазах маленького раба выступили слезы радости, но Ра уже не смотрел на него. Он проследовал мимо, потом покинул зал; огненные глаза его тлели под полуопущенными веками.

Любопытно…

Гоаулд уже давно регулировал численность популяции людей – продолжительность жизни и численность работников наквадных* копей с успехом регулировали его приближенные рабы: оружием, инфекциями и голодом. Количество землян никогда не достигало опасной величины. А численность приближенных слуг, сильных и здоровых, контролировал сам Верховный Лорд Системы. Жены его воинов производили на свет по один-два ребенка – три в лучшем случае, но такое случалось редко. Женщин его приближенные содержали не по одной, и каждая приносила небольшое, но достаточное потомство – достаточное, чтобы поддерживать количество посвященных на одном уровне.