Как и то, что они могли ошибиться насчет намерений Дракулы.

В самом ли деле князь намерен истребить бояр в таком великом числе, в такие святые дни, – или только припугнуть их, примучить? Разгадать их души? Чтобы потом знать – к кому пожаловать в гости за подмогой… или же за непокорной головой?

Зачем он однажды пожалует к Кришанам, гадать не приходилось.

Теперь, что бы ни случилось, им уже не придется рассчитывать ни на какое княжеское милосердие – которого он и без того не имел. А что же будет с Корнелом, если тот снова попадет к своему господину в руки…

Впрочем, живым он ему не дастся.

Иоана тоже не намеревалась даваться живой – и пока, имея немного времени, не зная ничего о замыслах отца, попросила Корнела обучить ее хотя бы началам оружного боя. Конечно, меча она не удержит; но саблю способна…

Корнел, услышав ее желание, был так изумлен, как будто жена заявила, что хочет занять княжеский престол.

– Женщины не могут сражаться, как мужчины, - так же, как и носить штаны! – сказал он. – Это против Божьих заповедей!

Иоана рассмеялась мужу в лицо.

– Тебя князь этому научил?

– И он тоже, - сказал Корнел. – Да ведь это и так понятно!

– Ну конечно, он научит, - заметила Иоана, недобро улыбаясь. – Чтобы женщины становились легкой добычей в любой войне, а в дни мира делали только то, что им прикажут!

– Женщина и должна повиноваться, - заметил Корнел, сощурив глаза. – Так Бог ей судил, после изгнания из рая!

– Так ты предпочтешь, чтобы меня обесчестили? – фыркнула Иоана. – Или, может, перестанешь рассуждать, как поп? Они тоже горазды призывать к тому, что им выгодно сию минуту!

Корнел мрачно кивнул, глаза блеснули угольями при воспоминании о священнике, который обвел его вокруг пальца.

– Ну хорошо – так и быть, - ответил он. – Только не жалуйся, если поранишься!

– Пока руки-ноги не отрубишь – жаловаться не буду, - рассмеялась она.

Марина, узнав о такой школе, ужасно позавидовала – и тоже пожелала научиться сражаться, но едва ли могла бы выпросить Корнела себе в наставники. Ему хватало одной женщины под началом; Марину же он едва выносил.

Иоана начала воинские занятия – и первые уроки были полны непривычной боли и неудач; дважды ее легко ранили, несмотря на то, что сабли нарочно были затуплены. Но она не бросала упражнений, и в конце концов у нее начало получаться отражать удары Корнела. Вначале она не могла и этого, хотя он только и делал, что поддавался своей упрямой жене; но через две недели мучений Корнел смог искренне похвалить ее. Марина исходила черной завистью.

Но вскоре обнаружилось то, что положило конец ссорам и переменило всю жизнь воительницы, - Иоана, к своему великому огорчению и испугу, поняла, что беременна. Пожалуй, и скрыла бы это, но опытная мать заметила самые очевидные признаки. Теперь и речи не могло быть об опасных забавах.

Раду Кришан выжидал – господарь, взбаламутив бояр, переменил все его планы так же, как и забеременевшая дочь.

А потом Кришаны узнали, что никакой великой казни господарь не учинял, – да, было предано смерти несколько бояр, но остальные отделались легким испугом. Так князь разведал настроения в стране и определил сторонников и недругов.

А потом Кришаны узнали, что князь идет на их замок.

========== Глава 27 ==========

Их предупредили перед самым набегом, как вестники Василеску – Трансильванию, которую черный дьявол вслед за тем сровнял с землей. Однако Раду Кришан был научен горьким опытом – и вообще более предусмотрителен, нежели Василеску, и своих разведчиков с мест не отзывал.

Они примчались в замок со страшной вестью на устах, выгадав, может быть, несколько часов – или час, или меньше… Но здесь все могли решить минуты!

Под рукой Раду Кришана сейчас было триста воинов, считая всех, владеющих оружием; он был человек не робкого десятка – и сейчас, услышав о том, что Дракула сам идет к нему, пленился безумною мыслью окружить и захватить своими малыми, но отчаянными силами вожделенного душегуба. Они куда лучше знают свои земли, нежели господарь, - пусть даже тот и объявил Трансильванию своей… не глядя!

Но дружинники господаря славились своим искусством даже среди прекрасных валашских воинов, и числа наступавших Раду не знал. Не будет ли такая попытка верной гибелью?

Но неужели же они сдадут свой замок без боя?

И куда отступать такому количеству человек? Из замка Кришан, конечно, был прорыт подземный ход… но спасаться таким путем трудно, долго и почти безнадежно. Победители ворвутся в замок, разнюхают его ходы и выкурят беглецов из-под земли, как лис, - или же перебьют прямо там, внизу!

И Раду Кришан решился. Он даст бой ненавистному властителю. Быть может, тот ждет покорной и доверчивой сдачи – чтобы потом с торжеством отвезти пленных в свою столицу и там предать излюбленной им казни; или же позорно умертвить здесь, вкопав ряды кольев перед глазами собственных крестьян Кришанов. Крепостным Кришанов жилось неплохо – Раду был добрый и рачительный хозяин, заботившийся о своей скотине; но он вообразил, как эти люди, умеющие только копаться в земле и повиноваться, подходят к месту его казни и плюют своему умирающему господину в очи… не своею даже волей, а волей деспота, которого так же испугаются ослушаться…