Нина улыбнулась.

«Так точно, господин Сомерхолдер!», — ответила она.

«Вольно, солдат! :) Ты скоро уезжаешь?» — ответные сообщения приходили так быстро, что Нина не успевала убрать телефон обратно в карман. «Счастливого пути и мягкой посадки».

«Я пока не уезжаю», — отвечала Нина. «Знаешь, оказавшись в Ковингтоне, я вдруг почувствовала, что невероятно соскучилась по этому городу», — написала она.

Отчасти это было правдой: с этим шумным, но уютным городом Нину действительно связывало многое, однако это не было первой причиной, по которой она решила остаться.

«Поэтому я решила, что останусь ещё на пару дней. Встречусь с Кэндис, с Полом и Торри — они ведь прилетают завтра. Да и если я буду находиться рядом с тобой, мне будет как-то спокойнее», — призналась Добрев.

Прочитав последнюю фразу, Йен улыбнулся. Отпускать Нину ему тоже совершенно не хотелось, но он понимал, что просить её остаться было бы эгоистично с его стороны. Но вместе с этим он совершенно не хотел, чтобы эта девушка видела его в том состоянии, в котором она находился сейчас: Сомерхолдер совсем ослаб, был бледен, говорил тихо и быстро уставал.

«Если ты будешь рядом со мной, я буду ощущать присутствие своего ангела-хранителя сильнее».

Таких слов он не говорил никогда и никому, только ей — девушке, в присутствии которой он действительно ощущал что-то неземное, очень светлое, чистое и невероятно нужное.

Переписку Нины и Йена на время прервал звонок Остина. Нина, увидев имя своего бойфренда на экране смартфона, некоторое время в ступоре просто смотрела на него, и, опомнившись, взяла трубку только через несколько секунд.

— Привет, — тихо ответила она.

— Как ты? — спросил Остин. — Ты не звонила со вчерашнего вечера, и я…

— Прости, — пробормотала болгарка, перебив его. — Меня немного утомил перелёт, я не очень хорошо себя чувствовала, поэтому сразу легла спать.

— Сейчас всё нормально? — с заботой спросил Стоуэлл.

— Да, всё хорошо, — заверила Нина.

— Когда ты возвращаешься?

— Остин, — как можно осторожнее начала Добрев, предвидя реакцию парня на то, что она собиралась ему сказать. — Наверное, я задержусь в Ковингтоне ещё на пару дней. Йен сейчас не в лучшем состоянии, и… Я чувствую, мне нужно быть рядом с ним. Хотя бы до того момента, пока ему не сделают операцию.

— Ты же планировала вернуться на следующий день, — еле слышно сказал Стоуэлл.

— Остин, он мой друг, — ответила Нина, хотя и понимала, что лжёт близкому человеку. Рядом с Йеном её удерживали не дружеские чувства. — Я не могу оставить его в таком состоянии.

— Йен что, совершенно один? — уже громче спросил Стоуэлл. — Ни друзей, ни жены, ни родственников?

— Они все рядом с ним, — отозвалась Нина. — И родители, и брат, и друзья, и девушка.

Добрев сделала паузу, не зная, как объяснить Остину свои ощущения. Понять их он всё равно бы не смог. Принять их ему было бы ещё сложнее.

— Остин, пожалуйста, — взмолилась Нина. — Этот человек, он…

— Он твой бывший жених, Нина, — резко ответил Стоуэлл.

— Причём здесь это! — воскликнула болгарка. — Остин, нас связывала крепкая дружба ещё задолго до того, как мы начали встречаться. И она продолжилась после того, как мы расстались. Пожалуйста, не додумывай ничего. Сейчас не время и не место для этого.

Нина помолчала несколько секунд, но затем продолжила.

— Остин, я люблю тебя. — едва слышно прошептала болгарка. — Пожалуйста, не забывай об этом.

В телефонной трубке послышался негромкий вздох. Нина могла говорить всё что угодно, но о её чувствах Остин уже знал всё, и даже не благодаря тому, что прочитал её дневник: что для неё значил Сомерхолдер, отражалось в её эмоциях и поступках.

Стоуэлл крепко сжимал в руках телефон, стиснув зубы от отчаяния. Физически Нина могла быть с ним, могла его обнимать и целовать, признаваясь в любви, но мыслями, душой и сердцем она принадлежала совершенно другому человеку. Остин, забывая о собственной гордости, готов был простить ей эту слабость, с которой она справиться уже не могла, лишь бы когда-нибудь увидеть, что он значит для неё то же, что и Йен.

— Ты нужна мне ничуть не меньше, чем Йену, — прошептал Остин.

Нина устало прижалась к стене в зале ожидания аэропорта. Её сердце будто бы разрывалось на две части, и, быть может, чтобы стало легче, она должна была отказаться от одного из двух людей, которые стали в её жизни самыми родными и близкими. Забыть, вычеркнуть из жизни, отпустить. Сколько раз Нина пыталась это сделать! Она знала, что, как бы она ни старалась, у неё это уже не получится — слишком крепкой была та незримая нить, которая связывала её с этими двумя совершенно разными по характеру и взглядам, но одинаково дорогими мужчинами.