— Спасибо, — улыбнулась Нина. — Для меня лестно слышать эти слова от человека, который разбирается в кино так хорошо, как ты. Ты и сам знаешь, эта работа многое значит для меня… Я бы сказала, эта картина ознаменовала мой окончательный уход из мира немного наивных историй про подростков и новый этап в моей жизни.

Стоуэлл кивнул.

— Думаю, что впереди тебя ждёт ещё много поистине классных фильмов. Удачи тебе, Нинс.

— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Знаешь, если честно, я была в шоке — приятном, конечно — когда Руби рассказала, что вы с ней дружите уже много лет и ты придёшь на премьеру.

— Земля круглая, — усмехнулся Стоуэлл. — Мы с ней знакомы ещё со школы. Помню, классе во втором она ударила меня учебником по голове. От ненависти до дружбы, как оказалось, не такая уж и большая пропасть.

Нина рассмеялась.

— Я не удивлена! Руби такая. На съёмках, бывало, я просто боялась зайти в свой трейлер: то на меня выльется ведро ледяной воды, то хомяки по столам бегают.

— Я уверен, ты в долгу не осталась, — прищурившись, сказал Остин.

— Обижаешь! — воскликнула болгарка.

Между ребятами на несколько секунд повисла пауза.

— Как ты? — несмело, едва слышно, наконец спросила Добрев.

— Недавно вернулся из Эквадора, — сказал Остин, уйдя от ответа, потому что он просто не знал, что ответить на вопрос этой девушки кроме как «До сих пор хуже, чем без тебя».

— Ты надолго вернулся в США?

— Честно говоря, не знаю, — признался Стоуэлл. — В какой-то момент я просто почувствовал, что мне нужна «перезагрузка», поэтому я и уехал подальше от шумных мегаполисов. Я провёл в Эквадоре четыре месяца и уже успел соскучиться по дому, но был бы не прочь вернуться в эту потрясающую страну ещё раз в ближайшее время.

— Кэндис и Джо рассказывали, что ты был в Андах, когда я спрашивала, — кивнула болгарка, и глаза Остина загорелись, когда он услышал, что, несмотря ни на что, она интересовалась его жизнью у общих друзей. — Всегда поражалась твоему бесстрашию. Скалолазание, тем более в Андах — это не безопасно.

Остин усмехнулся.

— Я же занимаюсь этим с шестнадцати лет. Ты и сама знаешь, без адреналина для меня и жизнь не та.

— Узнаю Остина Стоуэлла, — улыбнулась Нина. — Как впечатления?

— Когда ты видишь под собой пропасть, а финиша всё ещё не видно, эмоции нельзя описать словами. Только если отдать тебе душу на несколько мгновений, чтобы ты почувствовала то же самое. Но я бы никогда не отказался от всего того, что я ощущал в те минуты, когда совершал восхождение на Пичингу, потому что никогда больше я не чувствовал себя настолько свободным, как в те мгновения.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — сказала болгарка. — Примерно то же самое я ощущала, когда летом прыгала с утеса в озеро в Бразилии. Казалось, мыслей нет — только чувства.

— А ты не промах. С утёса в озеро — это круто, действительно круто! — воскликнул Остин. — Больше не боишься высоты?

— Хоть сердце и замерло на те несколько секунд, что я была в воздухе, но теперь практически нет. И за это я никогда не устану благодарить тебя.

Стоуэлл улыбнулся.

— Я рад, что смог тебе в этом помочь.

В этот момент Остин взглянул на помолвочное кольцо на безымянном пальце Нины, а затем посмотрел ей в глаза.

— У тебя такой счастливый взгляд, — вдруг сказал он.

— Да? — встрепенувшись, только и смогла спросить Нина.

— Это не спрятать. И не надо. Я всегда хотел видеть тебя такой.

Николина смутилась и почувствовала, как внутри всё холодеет.

— Вас с Йеном уже можно поздравить, или журналисты, как всегда, раздувают из мухи слона?

Хотя сейчас Нина чувствовала себя некомфортно, в вопросах Остина не звучало ни капли насмешки или упрёка: он был приветлив и дружелюбен с ней, как это было всегда.

— Да, мы решили пожениться, — выдохнула Добрев.

— Поздравляю, Нинс, — сказал Остин, и, когда болгарка подняла на него глаза, то увидела, что он улыбается: немного грустно, но очень искренне. — Это здорово.

— Спасибо, Остин, — прошептала девушка. — Ты невероятный. Твоя искренность, она… Дорогого стоит.

— Даже если я действительно такой, каким ты меня видишь сейчас, то этим человеком меня сделала ты, — сказал парень.

Нина почувствовала, как на глаза выступают слёзы. Сказать что-либо она была не в силах.

— Эй, ну что ты? — ласково спросил Остин.