— …Драки, тарзанки, рыбалка, — продолжил Йен.

— Сумасшествие! — Нина схватилась руками за голову.

— Знаешь, в последнее время, наверное, в силу своего возраста, я много думаю о том, что я смогу дать своим детям, когда они у меня появятся, — задумчиво проговорил Йен. — Я ведь самый обычный человек, не знаменитый на весь мир учёный или, скажем, наследник престола какой-то страны, моё лицо не красуется на обложке журнала «Forbes». Но я понял: родители не могут дать своим детям что-то дороже любви. Нет ничего лучше на этом свете, чем знать, что ты кому-то нужен, что кто-то ждёт тебя и в тебя верит. Я никогда не переставал чувствовать это со стороны своих родителей, и это всегда придавало мне сил. Знаю, что, может быть, мальчиков и девочек нужно воспитывать по-разному: с сыновьями лучше быть более строгим, с дочерьми — ласковым. Но я уже сейчас понимаю, что не смогу так. Неважно, какого пола будут наши дети – я знаю, что буду их обнимать, целовать, читать им сказки на ночь, играть с ними, не боясь показывать свои чувства. Я бы хотел быть своим детям в первую очередь другом, с которым они делились бы тем, что их волнует. Если я увижу в отношениях со своим сыном или дочерью такое доверие с его или её стороны, я буду считать, что со своими отцовскими обязанностями я справился.

— Для наших детей ты будешь самым лучшим отцом, я уверена, — с теплотой сказала Нина. — А знаешь, о чём ещё я мечтаю?

— М? — Сомерхолдер с интересом посмотрел на девушку, и он отстранилась от него, взглянув на небо.

— Я бы хотела объездить с тобой весь мир. Есть столько мест, где мы ещё ни разу не были… Хочу искупаться в Индийском океане, сделать селфи на фоне Биг Бена, побывать в музее Сальвадора Дали. Засыпать в одном городе, а просыпаться уже в воздухе от лучей солнца над другим. Хотя, знаешь…

Нина сделала небольшую паузу.

— Неважно, где я буду засыпать и просыпаться. Главное, что рядом с тобой, — сказала она, повернувшись лицом к Йену.

Сомерхолдер усмехнулся и прижался своим лбом ко лбу Нины.

— Каждый день.

— Мне так нравится в тебе стремление познавать что-то новое, — признался Сомерхолдер. — Путешествия тоже всегда увлекали меня. В детстве у меня, как и у любого другого ребёнка, планы касательно будущей профессии менялись практически ежедневно, но стать путешественником я хотел очень долгое время и оставил эту затею, только когда уже начал модельную карьеру. Сейчас, когда я езжу по разным странам, стал ловить себя на мысли, что хочу выучить какой-нибудь иностранный язык. Я часто бываю в Италии и так проникся её культурой, что теперь подумываю о том, чтобы заняться итальянским. Найти бы только время…

— Я ещё никогда не была в Италии, но уверена, что это страна с невероятной энергетикой, – сказала болгарка.

— Нужно исправлять, — покачал головой Йен. — Кажется, вот и определился следующий пункт назначения для нашего отпуска, — улыбнулся он. — Нам обязательно нужно съездить в Рим. Когда я гуляю по его улицам, мне кажется, что я возвращаюсь во времена патрициев и гладиаторов... Захватывает дух. И этот город не менее романтичный, чем Париж.

— Отличная идея, — поддержала Добрев. — А там, может быть, и итальянским займёмся вместе. Не зря же говорят, что это язык страсти, — произнесла она, касаясь губ Йена своими.

— Я только за, — улыбнулся он, ответив на поцелуй.

— У нас столько планов, — сказала Нина. — Знаешь, мне кажется, это так здорово, когда человек мечтает о чём-то. Это значит, что ему есть к чему стремиться, есть ради чего меняться к лучшему.

— У нас впереди ещё очень многое, — шепнул Сомерхолдер. — Но давай начнём… Со свадьбы. Какой ты себе её представляешь?

— В этот день я хотела бы собрать всех родных и друзей, которые разделили бы нашу радость вместе с нами, — ответила Нина. — Я бы не хотела надевать пышное платье. Зачем? Одежда жениха и невесты — это далеко не самое важное. Да пусть хоть джинсы и футболки! Главное, что этот день станет одним из самых счастливых в нашей жизни. На улице обязательно будет тепло и солнечно: мы сыграем нашу свадьбу посредине лета. Церковь будет утопать в белых пионах.

— Почему именно в белых? — с интересом спросил Йен.

— Белый — это единственный цвет, который ассоциируется у меня со свадьбой, — ответила девушка. — Это чистота, искренность, начало чего-то нового… А продолжить празднование я бы хотела на природе. Знаешь, у нас обязательно будет весёлая и громкая свадьба: с музыкантами, танцами, может быть, даже с караоке.

— Знаешь, Уэсли каждый раз, когда напьётся, начинает требовать, чтобы мы с ним спели в караоке, — хохотнул Йен.

— Ну вот! — рассмеялась Нина. — Мы будем гулять до утра, и даже сами не заметим, как наступил рассвет. А когда мы наконец останемся одни, я буду лишь долго-долго обнимать и целовать тебя, привыкая называть тебя своим мужем. Уже следующим вечером мы улетим в свадебное путешествие на какие-нибудь затерянные в океане острова, где нас не найдут папарацци, и дни, проведённые там, навсегда запомнятся нам как начало нашего большого приключения, в которое мы с головой окунёмся в статусе мужа и жены.

Йен заворожённо слушал Нину и понимал, что мечтает именно о том же. Каким близким спустя долгие годы теперь казалось это счастье…

— Как тебе? — спросила болгарка.

— Мне всё нравится, — сказал Сомерхолдер. — Будем исполнять.

Добрев улыбнулась и вдруг краем глаза заметила, как в небе что-то вспыхнуло и начало светиться яркой полосой.

— Йен, смотри! — воскликнула она. — Загадывай желание, звезда падает!

Свечение секунды через три прекратилось, но уже спустя пару мгновений небо одна за другой разрезали ещё несколько таких полос: это очень напоминало дождь.

Йен и Нина смотрели на небо, которое, казалось бы, на мгновение приобрело серебристый оттенок, и в эти секунды, казавшиеся им невообразимо долгими, думали о том, о чём они больше всего мечтают.

«Я бы хотел всю жизнь провести с ней. Я хочу от неё ребёнка. Я был бы самым счастливым…» — мысленно шептал Сомерхолдер.

«Я мечтаю стать его женой и помогать во всём, но я не хочу быть всего лишь тенью своего мужа… Я бы хотела стать востребованной актрисой и доставлять зрителям удовольствие своими фильмами. Боже, пусть всё будет именно так, пусть Йен поймёт моё стремление построить карьеру, а мне хватит сил совместить её с семьёй…» — эти слова, как молитву, повторяла Нина.