— У него… Бьётся сердце? .. — по интонации Нины невозможно было понять, вопрос это или утверждение, но УЗИстка на всякий случай решила прояснить ситуацию для девушки, которая, похоже, по-прежнему была не совсем в состоянии совершенно трезво оценивать обстановку.

— Конечно, что же Вы только что слышали? 149 ударов в минуту.

На протяжении следующих тридцать секунд врач говорила исключительно медицинскими терминами, в которых Нина совершенно не разбиралась, но дальнейший вердикт УЗИстки не сулил ничего плохого.

— Всё хорошо, беременность без патологий, — заключила она. — Судя по развитию и результатам осмотра гинеколога, идёт 8 неделя. — с этими словами врач отключила аппарат, протянула Нине салфетку, чтобы стереть гель, и начала писать что-то в её карточке. Всё это время Добрев сидела, не шелохнувшись.

— Девушка, да что же с Вами такое? — врач всплеснула руками. — Тут радоваться надо, а Вы сидите, как будто на похоронах.

«Легко говорить», — пронеслось в голове у Нины. «Не врачам же думать, как быть дальше…»

— Всё нормально, просто несколько неожиданно, — ответила девушка и почувствовала, как по её телу прошёл холодок. Не зная, что сказать ещё, она машинально потёрла руки. Эта привычка у неё была от Йена: Сомерхолдер тоже часто потирал руки или складывал их как будто в молитве, когда сильно волновался.

— Это состояние пройдёт, — заверила врач. — Это типично для женщин вашего возраста, тем более если беременность первая. Главное, не давайте переживаниям одолеть Вас. — сказав это, девушка закрыла карточку и передала её Нине.

— Спасибо, — прошептала болгарка.

— Удачи Вам, — дружелюбно улыбнулась врач.

Нина кивнула и медленно на негнущихся ногах вышла из кабинета. У неё было несколько минут до повторного приёма у гинеколога, чтобы как-то свыкнуться с состоянием и привести мысли в порядок. Но, как ни старалась, Николина не могла осознать один-единственный факт: она носит под сердцем ребёнка. Это значит, что на свете теперь есть человек, за которого она несёт ответственность и который очень в ней нуждается. Пусть этот человечек совсем крохотный и, если верить врачу, длина его тела составляет всего 13 миллиметров, а ручки и ножки напоминают скорее небольшие отростки, чем конечности, он живой. У него бьётся сердце. 149 ударов в минуту. Но… Нине стало самой страшно от таких мыслей, но она уже не в первый раз за этот день убедилась: всё это произошло слишком не вовремя. Может быть, она была слишком молода для того, чтобы подарить кому-то новую жизнь. Она подумала:, а если бы сейчас рядом был Йен? О, всё было бы немного иначе. По крайней мере, Добрев сейчас был бы не так страшно и одиноко. Наверное, Сомерхолдер прямо там, в кабинете УЗИ, расцеловал бы врача, Нину, и всё то, что можно расцеловать, может быть, даже позвонил бы Полу с гордым заявлением: через 8 месяцев ты станешь крёстным, и это не обсуждается! Можно придумать много вариаций поведения Сомерхолдера, если бы он узнал о беременности Нины прямо сейчас, но ясно одно: он был бы счастлив. А Нина? Ей страшно было осознавать это, но радости или счастья она не чувствовала. Было лишь сильное потрясение и растерянность. Что ни говори, у девушки было два варианта развития событий: родить этого ребёнка или сделать аборт. И её сильные сомнения по поводу первого варианта неизбежно подводили её к размышлениям о втором. Болгарка никогда в жизни не могла бы подумать, что когда-то встанет — тем более осознанно! — перед таким выбором. Возможно, это была слабость характера, неопытность, что-то ещё… Убить ребёнка. Ребёнка от любимого мужчины. Малыша, которого она, определённо, хотела бы иметь, но не сейчас. Это выход? Нина не знала. И виноват ли этот кроха в том, что просто появился — пусть не в то время — до такой степени, что его возможно убить? От таких размышлений у Нины начала сильно болеть голова, а перед глазами поплыли круги. Звонить Йену и рассказывать ему обо всём ей сейчас не хотелось. Быть может, оттого, что, узнай Сомерхолдер обо всём, у девушки больше не было бы права выбора: Йен ни за что в жизни не допустил бы, чтобы его девушка сделала аборт.

Нина сама не заметила, как оказалась перед кабинетом гинеколога. В коридоре никого не было, видимо, приём заканчивался. Девушка постучала в дверь.

— Да-да, войдите, — прозвучал строгий голос миссис Томпсон. — И снова здравствуйте, — улыбнулась она, увидев болгарку. — Быстро Вы. Проходите.

Нина, поздоровавшись, бесшумно прошла в кабинет и протянула врачу карточку с результатами УЗИ.

— Ну вот, теперь всё известно наверняка, — покачала головой женщина. — Поздравляю, Нина. Вопрос наверняка не к месту, но, как говорится, по долгу службы я обязана его задать. Будете вставать на учёт или прерывать?

По выражению лица гинеколога было понятно: она думала, что знает ответ Николины наперёд. Однако ответ болгарки, которую этот опытный врач знала не первый год, поверг её в шок.

— Скажите… Какими могут быть последствия аборта? — Отчасти Нина сама не верила, что произнесла эту фразу.

Лицо врача вытянулось. Она сняла очки и внимательно посмотрела на Нину. Впервые за то время, что они были знакомы, женщина обратилась к болгарке на «ты».

— Нина, ты в своём уме?

— Миссис Томпсон, пожалуйста, ответьте на мой вопрос, — умоляющим тоном попросила болгарка. В глазах девушки читалось невыразимая мука, казалось, она вот-вот заплачет.

— Прерывание первой беременности в 80% случаев грозит бесплодием, — ответила врач. — Возможны также проблемы с гормональным фоном, циклом… Всё чаще бывают случаи перфорации — по-простому говоря, разрыва — матки. Но это физические последствия. Есть моральные — они мучительнее. Страдания от осознания того, что ты убила собственного ребёнка, невозможно сравнить с физической болью.

Миссис Томпсон была уверена: ей даже не нужно было продолжать список дальше. Зная Нину, она небезосновательно могла утверждать, что той хватило бы и немногих перечисленных результатов аборта. Отчасти она была права. Николину приводила в ужас не угроза перфорации и даже бесплодия. Девушку пугали её чувства в данный момент: она понимала, что вся её сущность в данный момент противится этой новости. В голове прокручивалась масса отговорок: они с Йеном встречаются слишком мало для того, чтобы стать родителями (но разве 3 года — это такой маленький срок?), съёмки «Дневников вампира» и фильма «Давай быть копами» шли полным ходом, у них с Йеном было множество планов на ближайшее будущее, в которые дети не входили. Но если Сомерхолдер поменял бы все эти планы и с радостью послал к чёрту те из них, которые с понятием «дети» никак не вязались, то его девушка к такому повороту готова не была. Нина вроде бы и пыталась всеми силами отогнать от себя мысли о том, что она не хочет ребёнка, даже будучи поставленной перед фактом, но это у неё получалось из рук вон плохо. Нина абсолютно не представляла дальнейшую жизнь, в которой у неё будет ребёнок. Её не переубеждал даже тот факт, что отец у этого ребёнка, наверное, самый лучший на свете — он точно сделает для его благополучия всё, что будет в его силах, и даже больше. И обязательно поддержит её саму. Вместе с этими размышлениями в голове у Нины возник ещё один вопрос: даже если она сейчас примет решение о прерывании беременности, к которому была так близка, будет ли это справедливо по отношению к Йену — не сказать ему ничего? Совесть кричала во всё горло: конечно, нет! Это и его ребёнок тоже. Но в этот момент в Нине взяли вверх феминистские убеждения: не Йену рожать этого ребёнка, не ему потом восстанавливать карьеру, не ему не спать ночами. А значит, ответственность за принятие решения Нина должна была взять исключительно на себя.

— Николина? — врач тронула её за плечо.

— Беременность незапланированная, — покачала головой девушка.

— И от этого она не может быть желанной? — миссис Томпсон склонила голову набок и с недоверием посмотрела на Добрев.

«Для меня она нежеланная», — подумала болгарка.

— Выпишите мне направление на прерывание, — негромко, но уверенно проговорила девушка.

— Нина, — врач попыталась сделать свой тон как можно мягче, чтобы он звучал наиболее убедительно, — подожди, не руби с плеча. У тебя разве есть какие-то весомые причины на это?