— Того, что мы никак не ожидали стать родителями в ближайшее время, не хватает? — Нина поняла, что её слова прозвучали несколько грубо, и осеклась.

— Сначала поговорите с отцом ребёнка, а потом уже вместе решайте. Маме скажи. Обдумай всё. Нельзя принимать такие решения на эмоциях.

Отчасти Нина понимала, что врач права. Но вместе с этим она знала: переубедить её не смогут ни мама, ни Йен.

— Я никогда не лезу в личную жизнь своих пациентов, — продолжила доктор Томпсон, —, но позволь мне сказать, что по-настоящему весомых оснований делать аборт действительно нет. Ты живёшь на улице? Тебе 16 лет? Родители выгонят тебя из дома, если ты им вдруг скажешь, что ждёшь ребёнка? Может быть, здоровье не позволяет? Или отец малыша категорически против?

Всё это, конечно, было не так.

— Я сама чувствую, что не готова стать матерью. — ответила Нина.

— Господи, у тебя идёт только восьмая неделя! У тебя впереди, по меньшей мере, ещё тридцать, чтобы свыкнуться с этой мыслью и всё осознать. Если всё-таки решишься, — в этот момент голос гинеколога стал тише, — будешь ещё долго жалеть. Но тогда уже вернуть ничего будет нельзя. Подумай об этом. И о том, что Господь наградил тебя самым дорогим подарком — человеком, который будет любить вне зависимости от жизненных обстоятельств, не за красивое лицо или весёлый характер. А просто за то, что ты есть. Где ещё на земле можно повстречать такую любовь?

Николина молчала, не зная, что возразить врачу. Но её сомнения даже после таких слов никуда не ушли — наоборот, даже усилились. Нет, Нина была не готова в 24 года понести ответственность за кого-то, кроме себя самой.

— Я даю тебе на раздумья три дня, — сказала врач, увидев, что настрой девушки не изменился. — Думаю, этого времени будет достаточно, чтобы взвесить все «за» и «против».

С этими словами она написала что-то в карточке пациентки и отдала её ей.

— Можешь идти.

Нина попрощалась с врачом и на ватных негнущихся ногах вышла из кабинета. Она взяла в руки телефон: на часах было 17:00. Ей нужно было срочно ехать на съёмки, хотя ей самой было далеко не до этого…

 — Ну наконец-то, я уже себе места не находил! — такими словами Нину на съёмочной площадке встретил Йен. — Я звонил тебе три раза, почему ты не снимала трубку?

Нина взглянула на экран мобильника. И правда, 3 пропущенных от абонента «Смолдер-Холдер«… Должно быть, девушка просто не слышала надрывающийся телефон. Было не до этого.

— Что сказали врачи? — обеспокоенно спросил Йен. — У тебя весь день были обследования?

— Нет повода для серьёзного беспокойства, — как можно более будничным тоном ответила Нина. — Вегето-сосудистая дистония подтвердилась. — Это был второй раз в жизни, когда Нина солгала этому человеку. Первый был три года назад, когда она, боясь шагнуть в неизвестность, решительно сказала ему: «Я тебя не люблю.»

— Ты очень бледна, — проговорил Йен. — Лечение прописали?

— Да, всё в полном порядке! — бодрее ответила Нина и, чтобы убедить мужчину в правдивости своих слов, улыбнулась.

Йен взял лицо девушки в руки.

— Мне кажется, ты что-то от меня скрываешь.

«Не отводи глаза, не отводи глаза», — твердила себе Добрев.

— Господи, Йен, что я могу от тебя скрывать? — девушка накрыла руки брюнета своими и почувствовала его тепло. — То, что у меня гемоглобин 131? Упс, уже проговорилась, — Нина хихикнула. На Сомерхолдера это, кажется, подействовало. На мгновение он закатил глаза и улыбнулся.

— Ты неисправима. Точно можешь сниматься? Голова не болит? — поток вопросов от этого человека почему-то заставлял Нину чувствовать себя спокойнее.

— Всё правда хорошо, — заверила его брюнетка. — Сегодня начинаем снимать 23 серию? — Добрев необходимо было перевести разговор в другое русло.

— Уже начали, — улыбнулся Йен. — Плэк сказала, что было бы неплохо, если бы сцену у камина в гостиной особняка Сальваторе мы отсняли сегодня.

— Сегодня?! — ужаснулась Нина.

Да, только таких сцен ей сегодня и не хватало.Можно было говорить что угодно, но одно болгарка знала точно: сниматься в таких значимых эпизодах она сегодня не в состоянии.

— Я тоже удивился такой спешности, — сказал Йен, —, но переубедить Джули было невозможно — к ней присоединился уже и Кевин.

Мда. Если в наступление пошёл уже Уильямсон, значит время действительно не терпит. Нине ничего не оставалось, как сжать волю в кулак и уйти готовиться к съёмкам.

— Нинс, ты мрачнее тучи, — заметила Кэндис после того, как столкнулась в гримёрной с Добрев и обменялась с ней парой дружеских реплик. — Что-то случилось?

В этот момент Нина почувствовала необъяснимую необходимость с кем-то поделиться своими переживаниями. Но ни Йену, ни родителям о случившемся она рассказывать — по крайней мере, сейчас — не хотела. Но рядом с ней находился человек, которого она с лёгкостью и уверенностью могла бы назвать своей сестрой — и Нина знала, что этот человек её поймёт и поддержит. А может, даже даст ценный совет. Она взглянула на Кэндис.