— Добрев, думаешь, я ничего не вижу? — сказала Кэндис. — Других держи за дурачков.

Нина усмехнулась: её догадки относительно проницательности лучшей подруги в очередной раз подтвердились.

— Нет, правда, — сказала она, — ничего не случилось. Всё как всегда. Сегодня прекрасный день, середина апреля, светит солнце, на улице очень тепло. Даже зацвёл жасмин. Всё здорово.

— Ты серьёзно? Ты рыдала от силы минут двадцать назад, судя по твоим красным глазам и тому, как усердно ты их прячешь, а мне про солнышко и цветочки что-то задвигаешь? — взвизгнула Кэндис, заставив Нину улыбнуться. — Выкладывай, что у тебя стряслось? Смолдер что-то вытворил?

— Ничего не вытворил, — пробормотала Нина. — Просто теперь он с Никки.

Кажется, Кэндис сперва не поняла смысл сказанного подругой, так как вообще не удивилась.

— Пф, да он с ней уже давно носится, как с писаной торбой, — хмыкнула она. — Не новость.

— Она с ним живёт, — перебила её Добрев.

В этот момент Аккола широко распахнула глаза и вскинула брови, приоткрыв рот, всем своим видом спрашивая: «Ты сейчас серьёзно?!»

— Че…го? — только и смогла проговорить блондинка. — Йен живёт с Никки? То есть, они теперь…

— Видимо, — ответила Нина.

— Да ладно… — шокированно пробормотала Кэндис. — Как ты узнала?!

— Просто приехала к нему с утра, — пожала плечами Добрев. — Дверь открыл Йен, из одежды на нём были только джинсы. Сказал, что проспал и совершенно забыл о договорённости. Ну, а потом на пороге появилась Никки, на которой, кроме простыни, я тоже ничего не заметила.

Кэндис поморщила лоб и вдруг громко, с нескрываемым отвращением воскликнула:

— Вот же сучка! Она же ещё с мужем даже не развелась!

— Кэндис, пожалуйста, не говори ничего про неё, — с болью в голосе попросила Нина и вдруг положила голову на плечо подруги. — Она ни в чём не виновата, глупо утверждать, что они с Йеном не имели права смотреть в сторону друг друга: мы расстались уже год назад. — Нина почувствовала, что вот-вот заплачет снова. — Я не хочу думать ни о чём этом… Я просто очень хочу всё это забыть.

Блондинка приобняла девушку за плечи и погладила по волосам. Ей очень хотелось высказать сейчас всё, что она думает о Никки, но она понимала, что Нине от этого лучше не станет — даже, скорее, наоборот. Кэндис и сама осознавала, что в сложившейся ситуации обвинять в чём-то Рид или Йена глупо, но сам факт, что Никки, совсем недавно так близко общавшаяся с Добрев, легко начала встречаться с её бывшим женихом, продолжая вести себя, как ни в чём не бывало, прекрасно зная, какие чувства вызывает в душе Нины, был ей мерзок.

— Нина, прошу, не переживай так, — пролепетала Кэндис, не зная, что сказать, потому что она впервые видела, чтобы Нина так переживала из-за отношений с мужчиной. Девушка понимала: для подруги это были не просто отношения, это были и есть чувства, которые вырвать из сердца не так просто, даже если расставание прошло не лучшим образом, тяжело для обоих, со скандалами и взаимными оскорблениями. — Всё наладится. Я понимаю, что тебе сейчас больно, но жизнь не может состоять из сплошной чёрной полосы. Вот увидишь, совсем скоро всё изменится. Просто не закрывайся от мира, впусти в свою жизнь чудо. За воспоминаниями ты можешь просто не заметить счастья, которое может быть совсем рядом с тобой.

— В этом и заключается главная проблема. Я не могу отпустить Йена и воспоминания о нём, как бы этого не хотела, я уже говорила об этом. Сегодня я поняла, что я жуткая собственница, — с горькой усмешкой сказала Нина, немного отойдя от Кэндис. — Знаешь, первой мыслью, когда я увидела, как из квартиры вышла почти раздетая Никки и положила руку ему на плечо, было: «Какого чёрта ты это делаешь? Он же не твой…» И я сразу же осеклась: с каких пор я имею право вообще думать об этом? В конце концов, я ему никто — коллега, знакомая, не больше. А он мне до сих пор иногда снится по ночам. Да, чёрт возьми, я до сих пор люблю его. И предложи он мне начать сейчас всё сначала, я бы не задумываясь согласилась. Он нужен мне, — с горечью произнесла Нина. — Каждого мужчину в своём окружении я сравниваю с ним. И каждый раз думаю: «Нет, Йен бы так не сделал… Йен был бы вежливее… Йен бы не обратил внимания…»

Едва Нина сказала последние слова, Кэндис увидела, как по щеке подруги покатилась слеза.

— Так нельзя, — покачала головой Аккола. — Нинс, ты сама себя погубишь… Думаю, тебе нужно развеяться, может быть, съездить куда-нибудь… Съёмки сезона скоро заканчиваются, лето не за горами, пора веселья, а ты в таком состоянии. Не дело. Это надо просто пережить. Стиснуть зубы и пройти через это. Ты же можешь это сделать. Где моя бойкая подруга?

Нина грустно улыбнулась, вытирая слёзы.

— Я чувствую себя шестнадцатилетней школьницей, которая рассталась с парнем и строит из этого трагедию. Глупо выглядит, правда?

— В твоём случае нет, — мотнула головой Кэндис. — Во-первых, вам с Йеном давно не шестнадцать, во-вторых ваши отношения были гораздо дольше и серьёзнее, чем те, из-за которых обычно рыдают старшеклассницы. От Смолдера я такого мало ожидала, конечно, — пробормотала блондинка.

«Сам же орал налево и направо — «Она мой лучший друг, мы друг за друга в огонь и воду, как брат с сестрой!» — с негодованием думала Кэндис. — «Интересно, долго этой вобле пришлось за ним бегать хвостом, чтобы пройти путь от лучшего друга до любовницы? Сомерхолдер — идиот, вправить бы ему мозги, да Нина обидится. Да и всё равно он ничего не поймёт.»