Король кивнул в сторону распахнутого окна, затем, равнодушно отвернувшись от пары хрупких фигурок, покрепче перехватил меч.

– Имя, может быть, и не говорит, – кивнул Ниэль, напряжённо вслушиваясь в происходящее, – но фамилия должна быть вам знакома.

– Что за фамилия? – бросил через плечо Грэйш.

– Наша с сестрой фамилия Врагос, мы – потомки короля Морцэ Врагоса.

Где-то прокатился гул. Грэйш замер, пытаясь осмыслить только что услышанную новость. Канцлер тихо шепнул:

– Ниэль, что это там громыхнуло?

– Камни, – так же тихо ответил юноша, – они так реагируют на имя заключившего с ними договор.

Грэйш благодаря своему острому слуху прекрасно расслышал этот диалог. Оставив Слая, двинулся к близнецам.

– Ты хочешь сказать, что давно всеми забытый Врагос, – в этом месте король оглянулся по сторонам, ожидая услышать гул, но ничего не произошло, – этот предатель Альрии…

– Не смейте! – вскипел обычно тихий Ниэль. – Не смейте его так называть! Не вам судить об этом человеке, ведь вы ничего о нём не знаете.

– Почему это не знаю? – Грэйш расслабленно опёрся о меч. – Морцэ был предателем. Он предал своего брата Пита, позволив вторгшемуся врагу захватить чуть ли не половину Альрии. Пит позже еле-еле отвоевал наши территории обратно. Разве это не повод называть Морцэ предателем? По-моему, вполне веская причина стереть это имя из памяти людей.

– Это ваш отец так сказал? – спросил Ниэль.

– Разумеется, юноша, а ему сказал его отец, и так далее. Разве такое может быть ложью?

– Может.

– У тебя есть доказательства? – Грэйш откровенно смеялся.

– Есть.

– И что же это?

– Я видел произошедшие тогда события, видел смерть Морцэ. Мне это показали те, с кем король заключил кровный союз.

– Интересно было бы послушать твою сказочку, юноша, но мне сейчас немного некогда, – отмахнулся Грэйш, – требуется завершить одно дело.

В воздухе взметнулся меч, тихо ахнул стоящий рядом Канцлер. Ниэль быстро и громко заговорил:

– То, что вы сейчас сказали о Морцэ, – на гул уже не обращали внимания, – как раз и есть та сказка для ваших подданных, а правду знали только короли. Правду, где Морцэ был убит Питом, ставшим первым вампиром в вашем роду, – в этом месте загудели многочисленные зрители, даже солдаты и гвардейцы, противостоящие друг другу, и те устремили всё внимание на троих собеседников. – Но и это оказалось ложью, а правду знал один лишь Пит.

– И что это за правда? – Грэйш позабыл о Слае и обернулся к близнецам.

– Наши с вами предки на самом деле никогда не враждовали между собой, более того, они любили друг друга и действовали всегда сообща. Это длилось до тех пор, пока жажда власти не затуманила разум старшего из братьев, Пита, и тот не заключил сделку с демонами, став вампиром. Он склонял своего брата вступить на этот опасный путь, просил стать таким же, как и он сам, чтобы жить вечно и никогда не расставаться. Пит хотел могущества, чтобы защитить Альрию, как он говорил, для чего пожелал заключить ещё один договор, и привлёк для этого брата. Он выпил его крови, но не убил, сделав таким образом своим возлюбленным. Затем они оба вскрыли себе вены, чтобы кровью закрепить союз с новым потусторонним партнёром. Пит рассчитывал, что он как старший из братьев станет избранным, но ошибся – новый партнер предпочёл не его, а Морцэ. Пит хотел убить Морцэ, но любовь к брату пересилила жажду власти, и он передумал. И всё бы разрешилось благополучно, если бы не несчастный случай: Пит, пока разрывался между желанием единоличной власти и чувствами к брату, забыл перевязать раны Морцэ, и тот скончался от потери крови. Убитый горем Пит на вопросы прибежавших слуг сказал только, что это он убил брата. Морцэ похоронили, а Пит впал в чёрную меланхолию. Он тосковал по брату, по возлюбленному, и не мог ничего сделать с тем договором, что был всё же заключён. Именно тогда появился ров вокруг дворца и шпиль над этой башней. Это были исполнены желание самого Морцэ и желание Пита, услышанное младшим братом перед самой смертью. Больше что-либо добиться от нового партнёра было невозможно. Подозревая, что кровный договор может перейти на детей Морцэ, и те превзойдут силой его собственных, Пит приказал схватить их, но вдова младшего брата бежала с детьми, и отыскать их никому не удалось. Пит же на всякий случай решил вытравить память о Морцэ и объявил того предателем, а всех, кто хотя бы вслух произнесёт его имя, велел казнить. Портреты Морцэ были сожжены, все сожжены, кроме одного-единственного, висевшего у Пита в спальне. Когда Пит погиб, а люди забыли имя его брата, портрет этот был вынесен из королевских покоев и повешен среди других полотен. Так до нас дошло прижизненное изображение Морцэ Врагоса, моего предка. К сожалению, я слеп, а то бы взглянул на этот портрет, ведь благодаря ему было установлено, что я и есть потомок несчастного короля, ему и ещё кое-чему.

– Сказки, – только и сказал Грэйш, кусая губы, – нет доказательств. Люди похожи, и то, что ты каким-то образом оказался похож на какой-то там пыльный портрет, ни о чём не говорит. Ты самозванец, юноша, и к тому же фантазёр. Убирайся, пока я не отдал приказ схватить тебя и бросить в каземат. И зверюшку свою забери, я её не боюсь, даже если она тут всё разнесёт, мне она ничего не сделает.

– Ты так уверен, молодой человек? – вступил в разговор Канцлер.

– Что?.. – задохнулся от возмущения Грэйш. – Девчонка, как ты смеешь обращаться к королю подобным образом?! Какой я тебе…

Борцэус только покачал головой и, взяв Ниэля за руку, подвёл к лежащему Слаю, затем обернулся к дверям и крикнул:

– Стасис, давай сюда!

Вытаращив от страха глаза, в зал бочком вошёл лекарь. Оглядев стоящих вокруг зевак, противников с оружием наголо, залитого кровью и с мечом в руке Грэйша, лекарь замер, не решаясь сделать ни шага.

– Слай ранен, нужна твоя помощь! – подстегнул его Борцэус.

Услышав, что кто-то ранен, Стасис осмелел и бросился вперёд, раскрывая на ходу свою сумку. Грэйш рассвирепел от такой наглости.

– А ну прочь от него! Все пошли вон отсюда! Я самолично убью любого, кто прикоснётся к Слаю. Я должен сам его покарать за ослушание. Стража, что медлите, перед вами враг, убейте их всех!

Гвардейцы встрепенулись и взмахнули мечами. Каллин со своими людьми бросились в неравный бой. Грэйш хотел зарубить пробегавшего мимо него Стасиса, но позади что-то сильно громыхнуло – это, разнеся простенок между двумя высокими окнами, в зал ворвался морок. Визг и крики разбегающихся в ужасе людей заставил Грэйша развернуться в ту сторону.