– Что?
– фыркнул он с наигранным смешком.
– Не придумывай, Джейн. Я бросил её потому, что она мне надоела. Не больше и не меньше.

Он уже напустил на себя расслабленный насмешливый вид, но Джейн успела увидеть правду в его глазах. Она угадала. Сириус поднялся, чтобы уйти, но Картер схватила его за руку.

– Соскучилась по моим объятьям, Киса?
– самодовольно улыбнулся Сириус. Но это тоже была часть игры.

– Я права, - выдохнула на полном серьезе Джейн, проигнорировав прозвучавшее прозвище.
– Черт, Сириус, это правда. Теперь я знаю. Почему ты не сказал раньше? Никому. Кто она?

Наверное, Джейн никогда бы не смогла охарактеризовать то выражение, что приняло лицо Сириуса. Потому что в нем было столько боли, отчаяния, раздражения и чего-то еще, что удивительно, как он умудрялся вечно скрывать все эти эмоции.

– Ничего ты не знаешь, - покачал он головой и вырвал руку. Джейн опустила взгляд и увидела, что Джеймс пристально смотрит на них. Если Сириус не сказал об этом даже своему лучшему другу Сохатому, то значит, не знает никто. И значит, что всё на самом деле серьезно. По крайней мере, для него. И как она раньше не заметила, как страдает ее друг, Бродяга? Почему не заметила, что он в кого-то по-настоящему влюблен? И кажется, не взаимно.

Джейн поднялась к себе и закинула альбом с карандашами обратно в тумбочку. Ей бы хотелось остаться здесь, в тишине и темноте комнаты, одной. Но она вернулась в общую гостиную. И спускаясь по лестнице, взглянула на мародёров. Сердце вдруг пропустило удар, и она пораженно замерла на ступеньках.

Её не было не больше пятнадцати минут. И этого хватило, чтобы ее кресло заняла Лили. Рядом сидел Римус, и они вместе склонились над чем-то. Наверное, она пришла к Лунатику.

– Лили?
– Джейн подошла и, скрестив руки на груди, улыбнулась старосте. Та подняла голову и засветилась в ответ.

– Джейн, привет.

– Что ты тут делаешь?

– Мы с Лили составляем программу для репетиторского вечера в следующую пятницу, - вместо Эванс ответил Лунатик. Взглядом он будто пытался успокоить Джейн. Но та продолжала недоверчиво щуриться. Несомненно, от Римуса она уже много раз слышала об этом нововведении. В связи с войной каждый месяц для первого и второго курсов старосты должны были проводить такие вечера, где рассказывали бы им о правилах, показывали простейшие оборонные чары и заклинания, мягко рассказывали о мировых событиях. Нет, это не была аналогия кружка Гвина, этих детей никто не собирался превращать в воинов и бросать в самое пекло войны. Напротив, там им должны были внушать о важности вести себя осторожно, цене жизни, послушании, запрете на нарушение школьных правил и все в этом роде. В общем, воспитательные меры по напоминанию, как стоит вести себя детям. Джейн была просто счастлива, что в ее детстве такого не было. Тратить вечера на подобную скуку она бы не хотела.

– Ясно, - Джейн поджала губы, не найдя, к чему придраться и развернулась. Джеймс и Питер сидели на диване, и место между ними было свободно. Сириус разместился в соседнем кресле.

– Подвинься, - попросила она Хвоста. Тот недоуменно моргнул, но придвинулся к Джеймсу, освобождая Картер свое место. Этот жест не укрылся от Поттера.

– Лили, - внезапно позвал он. Эванс повернула голову в его сторону, с мягкой полуулыбкой на лице. Джейн почувствовала, что краснеет и, не выдержав, тоже обернулась к парню. Он не удостоил ее даже мелким взглядом, не сводя глаз с Лили. Лицо его было упрямо и решительно.

– Да, Джеймс, что ты хотел?
– спросила староста.

– Так что твое лето? Ты говорила, что неплохо. Почему не хорошо?

Лили улыбнулась.

– С моей сестрой ничто не может быть хорошо, - ответила она.
– Тунья не очень-то меня переваривает. А я устаю от ее косых взглядов.

– Она просто дура, - ответил Джеймс, все так же не смотря на Джейн.
– Как можно знать тебя, и не любить?

Лили смущенно покраснела, но глаз от Поттера не отвела и вся словно засветилась от этих слов. Римус удивленно выглянул из-за ее плеча. Питер тихо пискнул. И Сириус уставился на друга, словно тот выкинул непонятно какую глупость. А сердце Джейн словно остановилось на мгновенье, затем вспыхнуло и, сгорая, рухнуло в низ, во тьму.

Ей вдруг захотелось кричать и плакать одновременно. А еще - сбежать как можно дальше от этих пораженных взглядов друзей и больше всего - от игнорирования Джеймса. Она стремительно поднялась и, швырнув тетрадку со всей силы на столик перед Поттером так, что он моргнул, бросилась прочь. И пусть это выглядит как бегство. Ведь это оно и есть. Просто Джейн была слишком зла, чтобы оставаться рядом с ним. Не она начала их сегодняшнюю ссору.

Не зная, куда спрятаться, она выбежала из гостиной. Если бы портретом можно было оглушительно хлопнуть, она бы сделала это. Но, оказавшись в пустом сером коридоре, Джейн остановилась. Куда ей идти? Сзади слышалось сопение Полной дамы. А в голове - оглушающее биение собственного сердца. И больше всего Джейн хотелось выплеснуть свои эмоции. Сейчас. Наверное, стоило остаться и наорать на Джеймса. Но Джейн и так чувствовала себя униженной. И не хотела унижаться еще больше. «Как можно знать тебя и не любить»?
– слова Джеймса вновь прозвучали в голове. Будто признание в любви для Эванс.

Портрет с шумом отъехал в сторону, но Джейн не потрудилась оглянуться, кого еще понесло куда-то вечером. Она бы и не оглянулась, если бы плеча ее мягко не коснулась чья-то рука. Она резко дернулась и оглянулась, ожидая увидеть Римуса. Но там, в сумраке коридора, стоял Джеймс. Девушка не стала разглядывать его лицо и тотчас отвернулась.

– Джейн, - только и выдохнул он.

– Чего тебе?
– несколько резко фыркнула она, наверное, пытаясь таким образом защититься.