Лили не знала о той тьме, в которой жил Джеймс. Джейн ведь ничего ей не сказала. Мисс скрытность. По лжи Картер бы получила пять баллов из пяти. Она умудрилась не сказать подругам, что встречается с Джеймсом. И уж тем более не сказала, что они расстались. Нет. Неверное слово. Что она его бросила.

Джеймс еще помнил, как злился, когда видел Лили в компании Снегга. Но это было ничем по сравнению с болью от разбитого сердца.

– Джеееймс…

Лили коснулась ладонью руки Поттера, заставив его прервать свои мысли.

– Все нормально? – слегка тревожно спросила она, не убирая руки.

– Да, - Джеймс пытался говорить как обычно – нахально и бодро. Но вышел какой-то жалкий писк. – Ничего не нужно. Иди.

Лили еще пару секунд продолжала сверлить Джеймса взглядом, но после кивнула.

– Ладно.

Ладонь ее соскользнула с руки парня, оставив холод после своего тепла.

– Если что, ты помнишь…

– Да, - торопливо перебил Джеймс. – Да. Свистну.

Лили улыбнулась. И Сохатый поймал себя на мысли, что Эванс очень идет улыбка. Она стирает задумчивую морщинку у переносицы, снимает напряжение в ее плечах, превращает суровую старосту в милую девушку.

Когда Эванс скрылась из виду, Джеймс отправился на поиски друзей. Макушка Сириуса все еще виднелась в толпе зрителей вокруг ящерицы и Пита. Там же Поттер разглядел и Хвоста. Джеймс вытянул шею, пытаясь увидеть Лунатика, когда за спиной раздался его мягкий голос:

– Знаешь, на самом деле эта ящерица не загорится, сколько бы они ни ждали.

Сохатый обернулся.

– Почему это?

Рем выразительно взглянул на друга с тем едва уловимым чувством гордости за самого себя, что появлялось в нем так редко. Римус словно боялся слишком в чем-то себя хвалить или ликовать. И это не было правильно. Если ты в чем-то лучший, то имеешь право на пару самодовольных улыбок как минимум.

– Искры вызывает трение чешуек, они попадают на выделяемую подкожными железами жидкость и возгораются, - пояснил Люпин. – У этой ящерицы края чешуек обрезаны, так чтобы искры никогда не соприкоснулись с жидкостью.

– Так скажи Питу. И всем… им.

Джеймс махнул рукой в сторону толпы. Рем сдержанно улыбнулся.

– Я сказал. Но видишь ли, люди не всегда предпочитают знать правду. Иногда они выбирают надежду.

Наверное, Джеймс был согласен с ними. Потому что сейчас он бы выбрал надежду на то, что Джейн его еще любит, а не правду о том, что этих чувств больше нет.

– Ты уверен, что не хочешь поговорить? – рука Рема легла ему на плечо. Что в этом мире может быть лучше дружеской поддержки? Ничего.

Джеймс натянуто улыбнулся и с наигранной легкостью ответил:

– Я в порядке.

Лунатик лишь скептически поджал губы и склонил голову на бок.

– Ты не пытался больше узнать, что случилось?

– А смысл? – внезапное раздражение заставило сердце сжаться. Но срывать свою боль на Римусе Джеймс не мог. – Ты же знаешь Картер, она скорее убьется, чем скажет правду, если сама того не захочет.

Рем тихонько хмыкнул.

– Да. Ты прав. Но Джеймс, возможно, ей было нужно время. И если ты спросишь сейчас, вдруг она найдет в себе храбрость ответить? Джейн ведь никогда не поступала так. Не бросала тех, кого любит. И ничего не боялась. Если она поступилась со своими главными принципами, должна быть особая причина. Нечто, что ее пугает.

Джеймс быстро отыскал на карте мародёров заветное имя – «Джейн Картер». Девушка в одиночестве сидела в туалете на третьем этаже. Том самом, нерабочем, в котором жило привидение девочки. И сейчас, когда Поттер стоял у дверей, не зная, как войти, он ощутил страх. Наверное, потому, что Римус вселил в него уже угасшую надежду. И если сейчас все снова пойдет прахом, как сможет Джеймс выдержать новый груз тьмы?

– Джейн! – голос отразился от стен блеклым эхом. – Я знаю, ты здесь.

Джеймс прошел вперед и увидел подругу, сидящую на полу у стены. В руках она держала палочку.

– Привет, - тусклым голосом поздоровалась девушка. – А я тут пытаюсь вызвать Патронуса.

Это был так странно – говорить, словно ничего не случилось.

– И как успехи? – прохрипел Поттер. Джейн пожала плечами.

– Наверное, Гвин был прав. Я никогда не смогу вызвать телесного Патронуса. Есть раны, которые не затягиваются.