Небо было ясное-ясное, морозное дыхание воздуха оседало на стекле причудливыми узорами. И они блестели в свете луны. Сириус перевернулся на бок, чтобы отчетливей видеть улицу. Но вместо этого увидел Джеймса. Друг не задернул полог, когда ложился спать. Лицо его даже во сне было сосредоточено, брови сведены, а губы искривлены. Будто бы то, что видел сейчас Сохатый, причиняло ему боль. И Сириусу больше всего хотелось помочь своему лучшему другу, но он не знал, как. Да и, наверное, это было не в его власти. Ведь вряд ли он сможет заменить собой Джейн Картер.

Утро началось уже со ставшей привычной стычки Сохатого и Джейн.

– Молодец, Картер, из-за тебя я вляпался в кашу, - пробурчал Джеймс за завтраком. Отвлекшись на подошедшую подругу, он случайно заехал локтем в тарелку Питера.

– Нашел крайнюю, умник, я только пришла, - парировала Джейн не без раздражения.

– Просто ты рушишь всё, к чему прикасаешься.

– Тогда радуйся, что к тебе это больше не относится.

– Эй!
– не выдержал Сириус. Он сердито отбросил ложку и взглянул сначала на Джейн, затем на Джеймса. Его уже порядком достало выслушивать подобные ссоры.
– Вы теперь всегда собираетесь так общаться?

Джейн покраснела и опустила голову, спрятав лицо за волосами. Джеймс поджал губы и тоже отвел глаза. Удовлетворенный прекращением споров Сириус вернулся к завтраку. При этом он поймал взгляд Римуса и понял, что друг с ним согласен. Просто Лунатик никогда не смог бы сказать так грубо. Но это не значит, что не хотел. Питер все еще ерзал, ему тоже было неуютно. Ведь пока они все были просто друзьями, всё было прекрасно. А потом отношения Джейн и Джеймса перешли на нечто большее, сменившись любовью. Но теперь, когда эта любовь рухнула, и их старая дружба с детства не выдерживала под грузом обиды и боли. «Наверное, - думал Сириус, - на самом деле им никогда не стоило начинать встречаться».

На защите от Темных искусств Джеймс теперь сидел с Питером, а Сириусу пришлось переместиться на его место рядом с Джейн. Прежде они не разговаривали на уроках, Картер всегда сосредоточенно слушала или писала, будто не желая отвлекаться на кого-то, кто не был Поттером. А Сириус и не пытался завязать с ней разговор. Но в этот раз что-то подтолкнуло его прошептать, спрятав лицо за учебником:

– Джейн, ты как?

Картер не повернула головы, но ответила, продолжая сверлить взглядом страницы книги:

– В порядке.

– Мне так не кажется.

– Брось, Джеймс, я королева порядка.

Джейн не сразу поняла, что только что сказала. Ведь это было так привычно для нее - говорить с Сохатым. Сердце Сириуса дрогнуло. Если Джейн разлюбила Поттера на самом деле, то почему с губ её срывается его имя?

– Сириус, - Джейн вдруг поняла, что только что назвала друга не его именем. На лице ее появилась досада, и девушка прикусила нижнюю губу.
– В смысле, Сириус. Я оговорилась.

Щеки вспыхнули, став цвета помидоров.

– Ничего, - мягко ответил Блэк в несвойственной ему манере. Того и гляди, превратится в Лунатика.
– Джейн, если тебе нужно поговорить…

– О, Бродяга, - Джейн, наконец, повернулась к Сириусу, лицо ее было абсолютно спокойно, даже казалось немного веселым, - прекрати вести себя словно Рем, ладно? Тебе не идет. И успокойся, со мной все хорошо. Если хочешь помочь, иди к Джеймсу. Ему ты нужнее.

– То есть ты не переживаешь?
– удивился Сириус. Джейн покачала головой.

– Нет. Я просто хочу снова стать ему другом, если получится. И я понимаю, почему Сохатый так ведет себя со мной, - губы девушки дрогнули.
– И мне очень жаль.

Голос сорвался, и Картер отвернулась, закрыв лицо руками. «Плохая ты актриса, Котенок», - с грустью подумал Сириус, глядя на тонкую согнувшуюся фигурку подруги. Он же ясно видел, что Джейн переживала ничуть не меньше Джеймса. После расставания оба они словно сломались. Их силы ушли, и сейчас от них остались лишь блеклые тени прежних Картер и Поттера. И хуже всего было наблюдать за этим со стороны - как страдают два самых близких человека, и не иметь возможности им помочь.

В эту ночь Сириусу снова не спалось, и он спустился вниз, в гостиную. Каково же было его удивление, когда в кресле у камина он увидел Джейн. Девушка сидела, поджав колени к груди, и рассматривала книгу в коричневой обложке. Лишь подойдя ближе, Сириус понял, что это был фотоальбом.

– Ностальгия, Котенок?
– произнес он, нарушая тишину. Джейн вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Напугал меня, - ответила она. Слова эти вызвали в груди тоску. Прежде Картер бы съязвила что-нибудь, пошутила или сообщила Бродяге, что убьет его, если он еще хоть раз подкрадется к ней так незаметно, но не была бы так покорно равнодушна.