– Ты недавно в нашей школе?
– спросила она.

– Неделю. Меня перевели в класс с математическим уклоном.

– Ты не похож на ученика восьмого класса по возрасту.

– Меня экзаменовали и перевели минуя седьмой.

– Так ты и есть тот самый вундеркинд, о котором так много говорят.

– Я просто ученик. Мне повезло с другом. Он в пятнадцать лет уже поступил в институт и меня постоянно готовил по всем предметам. Знаниями я обязан ему, а не школе. В школе программа не обоснованная. Много ненужного и наоборот.

– Тебе понравилось здесь?

– Поживем-увидим, - уклончиво ответил он.
– Можно мне вас проводить?
– спросил Василий неожиданно.- Вас нельзя отпускать одну. Вы взволнованы .

– Хорошо, - согласилась она. Пойдём.

Это был последний урок и Анна Ильинична, по пути положив на стол журнал в учительской, вышла на крыльцо. Василий ждал ее. Они шли по улице и разговаривали. Она пожаловалась ему на больную голову, а он отвечая на вопрос о жизни в детдоме, рассказывал забавные случаи. Но весь их разговор был каким-то натянутым, неестественным. И расставаться ей тоже не хотелось с этим удивительным парнишкой. Он чем-то напоминал ей сына в детстве.

– Прямо наваждение какое-то, - подумала Анна Ильинична.

Дома никого не было. Муж был на даче, сын Василий в прокуратуре.

– Зайдем, пообедаем вместе, одной скучно и неприятно.

– Можно.

– Проходи, садись,- пригласила она гостя.
– Сейчас я быстренько накрою на стол.

– Мне, правда, попадет от воспитателя за опоздание, но я ему скажу, что провожал вас.

– Может мне позвонить в детский дом?
– спросила она, тревожась за мальчика.

– Не надо. Я из доверия не вышел. Где можно вымыть руки?

– Налево дверь в ванную. Рядом туалет.

– Сориентируюсь, - ответил необычный гость.

Анна Ильинична быстро разогрела борщ, котлеты с рисом и нарезала салат. На столе стояло сливочное масло, коробка конфет и печенье в вазочке, домашнее.

– Ого, ничего себе сервировочка, - оценил Василий старания хозяйки. У нас скудно насчет кормежки. Все более супчики и каши. Иногда яблоки. Но жить можно, - закончил он своё откровение.

Анна Ильинична пододвинула тарелки поближе к нему. Он отодвинул их назад и, пригласив её жестом хлебосольного хозяина, сказал:

– Простите, но я не привык обедать в одиночестве. Всегда шумный коллектив. Без вас есть не буду.

– Хорошо, хорошо, - я тоже голодная.

Через минуту они ели борщ и Василию, видимо понравилось, так как он умолк и сосредоточенно доедал последние ложки борща, наклонив тарелку от себя.

– Умеешь красиво есть, - заметила она.

– Этому меня учили приемные временные родители.

– Почему временные?

– Я жил у них недолго, после того как они разыскали меня в лесу. Затем я почему-то попал к другим хорошим людям. Мне жаль, что я был водворён в детский дом. Другой. Там я был всего два дня, директор местного детского дома привез нас с другом сюда. Где я и встретил вас, - неожиданно проговорил он.
– Я здесь недавно, еще плохо привык к новому обществу.

– Ты владеешь литературным языком без сорняков.

– Этому я обязан молодому прекрасному воспитателю-другу. Мне просто повезло, что такой попался на моем пути. Он для меня словно старший брат. А в основном нас воспитывают, и мы их тоже, люди случайные, грубые, жадные, нечестные. Я не думаю, что государство так плохо заботится о нас. Скорее всего более половины того, что отпускается нам, разворовывается. Мы со старшими ребятами ходили на продовольственную базу, зарабатывали деньги на белила, которые нужны для ремонта детдома. Заработали и покрасили окна и двери. Вы знаете, очень приятно чувствовать себя полезным кому-то. Нужным. Но, это, к сожалению, большой дефицит для брошенных детей. Был у нас директор, педагог по призванию, его перевели, повысили, и он, вероятнее всего теперь занимается воспитанием своего стола. Или бумажками руководит детьми с их плохими воспитателями.

– Так ты совсем ничего не знаешь о своих родителях?
– спросила его взволнованная рассказом Анна Ильинична.

Её сердце усиленно работало и она была на грани срыва. Обед закончился.

– Ничего, как будто меня родила коза, которую я помню и мой отец старый Казбек. Я пойду, - сказал Василий.
– Спасибо за гостеприимство. Я стараюсь не сближаться с хорошими людьми, потом плохо отвыкать от них. Я пошёл.

– Хорошо, - не зная что сказать,- ответила ему хозяйка дома.
– Мы с тобой еще продолжим наше знакомство.

– Может да, а может нет, - ответил этот удивительный мальчик. Я решу, как нужно поступить. Вы человек отличный, но злоупотреблять вашим терпением я не хочу. Кто я вам, чтобы продолжать наше знакомство? Будем соблюдать субординацию, ученик-учитель. До свидания.

Он быстро выскочил из двери. Анна Ильинична слышала топот его ног и стояла у открытой двери, никак не решаясь закрыть её, может быть в надежде, что Василий вернётся. Но шаги стихли и она пришла в себя.

– Чего это я так разволновалась?
– подумала она, подходя к зеркалу. Отражение показало ее блестящие глаза. Неестественно блестящие. Отошла от зеркала и присела на диван. Щеки полыхали жаром. Непонятное беспокойство охватило всё ее существо. Она вытащила альбом с фотографиями сына этого же возраста и поспешно закрыла его. Наваждение не проходило. Они показались ей похожими друг на друга. Бесцельно постояв у окна Анна Ильинична подошла к аптечке и накапала себе 20 капель корвалола. Прилегла. Руки дрожали, хотелось плакать. Но почему этот мальчик так взбудоражил ее? Он явно никакого отношения к их потерянному внуку не имеет. Все детские дома в прилегающих областях и здешний были проверены неоднократно. Разыгралось воображение?