— Прости, что? — все ошарашенно уставились на Блэка. Беата подняла брови и отчетливым, всем слышным шепотом произнесла, наклоняясь к подруге:

— Что ты сделала с Сириусом Блэком, чтобы он, наконец, запомнил мое имя? Заклинание Конфундус?

— Нет. Я просто объяснила ему, почему он был не прав.

— О… Блэк, мои искренние соболезнования. Чтобы выслушивать нотации Паркер, нужно быть очень стойким человеком. Ладно, товарищи! Я не собираюсь прозябать здесь на этом ветру, если ничего интересного вроде закапывания гриффиндорцев под деревом не предвидится.

— Солидарна, — кивнула Паркер, и они развернулись в противоположную сторону, потопав в направлении школы.

Мародеры задумчиво смотрели им вслед. Затем Блэк, словно очнувшись, повернулся к Люпину:

— Лунатик, что там у нас с исследованием заклинания Подписи?

— А прощения у нас с Джеймсом ты попросить не хочешь?

— Э… ну… того, в общем. Я был несколько… резок и груб… И…

— Достаточно, Бродяга. Иначе ты преодолеешь лимит извинений за ближайшие лет десять, — друзья добродушно рассмеялись.

— И не спрашивайте меня про Паркер, — вдруг резко обрубил Сириус, видя, как друзья уже собрались приступить к допросу. — Так что с заклинанием?

— Эмм… — протянул Ремус, все еще подозрительно глядя на Блэка. — Я более-менее разобрался что к чему. Достаточно настроить подпись так, чтобы она реагировала на своего хозяина.

— И где мы возьмем эту подпись?

— Это же очевидно, Бродяга. Она есть на вас с Джеймсом.

Поттер и Блэк неуверенно переглянулись.

— Лунатик, ты, конечно, извини, но я не хочу ни на кого реагировать.

— Ты и не будешь — только подпись. Не знаю, какой будет реакция, дальность действия, ощущение и точность, но…

— То есть, ты не знаешь ничего, — подвел итог Джеймс, — но собираешься поставить на нас опыт. Чудно. Что скажешь, Блэк?

— Мы согласны.

— И почему я не удивлен? Ладно… так… — Ремус достал из сумки книгу, открывая ее на закладке и ведя пальцем по строчкам. — Значит, надо прикоснуться палочкой вот так… — Ремус что-то пробормотал себе под нос. — И, вроде, все.

Люпин поочередно дотронулся до оголенной ключицы Джеймса, а затем и Сириуса.

— Как ощущение?

— Ничего. Вообще ничего, — Джеймс пожал плечами, оглядываясь на друга. Тот в ответ лишь покачал головой. — Ты уверен, что сделал все правильно? Все как-то слишком просто.

— Да, все как здесь сказано, с поправкой на некоторые параметры. А оно и не должно быть сложно. Это самое обычное заклинание, что-то вроде метки.

— Ну, тогда пошли в Хогвартс, может, она среагирует там на кого-нибудь.

***

Джеймс, первым переступивший порог школы, вдруг недовольно зашипел, потирая ключицу.

— Что такое? — обеспокоенно спросил Люпин.

— Подпись. Жжется, зараза.

— Шшш! — это Блэк, почувствовавший то же самое, раздраженно оттянул край рубашки и, изогнув шею под неестественным углом, попытался рассмотреть отметину на коже.

— Она сверкает.

— Что значит — сверкает?

— То и значит. Сверкает и переливается.

— Хэй, Блэк! Вы решили сменить тактику и податься поклонниками к АВ? — насмешливо бросила проходящая мимо Марлин МакКиннон.

— Сириус! Немедленно скрой подпись — если рядом АВ, он же поймет, что мы сделали, — приглушенно прошипел Ремус.

Сириус недовольно поправил ворот рубашки и хмуро огляделся. Ученики сновали туда-сюда: кто-то шел на ужин в Большой Зал, кто-то уматывал в сторону гостиных.

— Нам нужно подойти к Паркер и ее ненормальной подружке, — мрачно проговорил Сириус.

— Не начинай, Бродяга! — хором воскликнул Люпин и Джеймс. — Мы уже обсуждали это в прошлом году — они не могут быть АВ. Они же постоянно в поле нашего зрения: то одна, то другая.

— Они в половине случаев просто физически не могли оказаться в двух местах одновременно, чтобы навесить свою подпись, — уже спокойнее закончил Джеймс.

— Да, но в том-то и дело, только одна из них у нас все время на виду. В конце концов, если Паркер была с нами на занятиях, то Спринклс…

— Если это общая подпись, Бродяга, то ее не может поставить только один человек, — устало перебил его Ремус. — Пойдемте на ужин, я есть хочу.

***

Устроившись на скамье в Большом Зале, мародеры задумчиво оглядывались, словно надеялись, что АВ выпрыгнет на стол и прокричит свое имя. Сириус кидал хмурые взгляды то на Паркер, то на Беату.