— Не разбираясь в причинах, не думая о последствиях… — она криво усмехнулась.

— Странное у тебя получается извинение, Паркер, но я тебя понял, — Блэк все также безразлично смотрел вдаль. — Тебя Ремус послал?

— С Ремусом я уже третий день не разговариваю. Хотя нет — я с ним вообще не пересекаюсь. Кажется, он от меня прячется, — она снова усмехнулась, — перестал в библиотеку приходить. Так совсем скатится и экзамены завалит.

— То есть, ты поссорилась со всеми, с кем смогла, за один только день? — Блэк приподнял бровь и ухмыльнулся. — Да мы же с тобой практически одинаковые, Паркер!

— Это в каком смысле?

— Я наорал на Джеймса, потом послал Лунатика, после чего, кстати, он послал меня обратно, а Хвост теперь боится со мной разговаривать.

— Пойми меня правильно, Блэк, я не собираюсь извиняться за то, что я сказала. Это мое мнение, и оно не изменилось за эту пару дней. Но, возможно, не стоило говорить все это… так резко и при всех.

— Возможно.

— Ты наехал на Беату, Блэк.

— То есть, ты снова меня обвиняешь? — Блэк наигранно удивленно повернулся к Эмили, и его лицо наконец-то оживилось.

— Ты не понимаешь… — девушка задумалась, потом, видимо решив, что терять уже нечего, продолжила: — Знаешь, когда я поступила в Хогвартс? — Сириус выжидательно уставился на Эмили. — Сразу на третий курс. Магические способности проявились позже на два года. Это, если говорить официальным языком. А если по-простому: я — отсталая магглорожденная, — Паркер горько усмехнулась.

— Не надо жалеть меня, Блэк! — тут же жестко отрезала она, завидев просыпающееся сочувствие в глазах собеседника. — Ты знаешь, Дамблдор предлагал мне поступать на первый, но я была… очень гордая. Я отказалась. Мысль о том, что я буду учиться с первоклашками, а какой-нибудь второкурсник будет тыкать в меня пальцем и называть переростком, была невыносима. Чтобы добиться хотя бы жалкого подобия уровня третьекурсницы, мне пришлось буквально жить в библиотеке. Так уж вышло, что со всеми лучшими людьми в своей жизни я познакомилась именно там.

Она устало вздохнула и, словно насильно выталкивая из себя слова, продолжила говорить дальше:

— Беата постоянно шаталась по библиотеке. Если быть точной, в основном по запретной секции. Ей плевать на учебу на самом-то деле, просто она по-своему гениальна — ей не нужно зубрить, ей не нужно сидеть над книжками ночи напролет. Но у этого есть и оборотная сторона — ей все время скучно. И она все время пытается себя развлечь. Однажды, она подошла ко мне и спросила, какого черта я постоянно сижу в библиотеке со всеми этими нудными книгами, неужели у меня совсем нет друзей? Я ей тогда ответила, что мне некогда… искать себе друзей. Я рассказала чистокровной слизеринке, префекту факультета, о том, что я отсталая магглорожденная, Блэк. Она хохотала. Она мне сказала, что наш тандем обречен на успех, ибо это будет плевком в лицо всем магическим устоям. Она еще потом очень долго смеялась, когда видела мои ошарашенные глаза. Она до сих пор смеется, когда вспоминает.

Эмили снова замолчала и, задумчиво уставившись в ту же точку, что и Сириус, закончила:

— Поэтому не смей наезжать на нее, Блэк. Не смей мешать ее с грязью, когда ты ничего о ней не знаешь.

Сириус молчал, пытаясь осмыслить все выше сказанное. Наконец, он осторожно, будто тщательно подбирая слова, ответил:

— Я понял, Паркер… В смысле понял, почему ты относишься к ней так. Возможно, ты была отчасти права… Ну, я имею в виду, когда сказала, что я вешаю на людей ярлыки, — Блэк наконец выдохся.

— Конечно, я была права.

Сириус удивленно взглянул на девушку, пытаясь понять, что это — врожденная наглость или монументальная уверенность в себе. Он нахмурился, а потом вдруг осторожно, вкрадчивым голосом, произнес:

— Слушай… если уж у нас момент откровения… ты и Спринклс — вы и есть AB, да? — его глаза горели подлинным интересом, и он даже слегка задержал дыхание.

Эмили прервала свое бесцельное любование противоположным берегом и с выражением “ну ты и в конец обнаглел, Блэк” повернулась к нему. Потом выражение ее лица сменилось на заботливое, участливое и внимательное, словно она выслушивала жалобы от больного ребенка:

— Сириус, солнышко, прости меня, — она аккуратно погладила ошарашенного Блэка по голове. — Я не знала, что мои слова, сказанные три дня назад, приведут к такой глубокой психологической травме! Что мне сделать, чтобы исправить положение?

Через секунду, не выдержав ошеломленного взгляда Сириуса, она расхохоталась в полный голос:

— Блэк! Ну ты и придурок! Я и Беата — АВ?! Мы что — похожи на таких клоунов, как вы с мародерами?

— Хэй! — оскорбленный в лучших чувствах Блэк тут же взъерошился. — Не называй нас клоунами!

— Ладно… шпион, — Эмили хмыкнула, — пошли в замок — мириться. А то скоро ты свалишься с бронхитом и потеряешь голос на таком ветру.

И, не заботясь о том, следует ли за ней Блэк или нет, Эмили, поднявшись с земли, направилась к школе, аккуратно переступая через корни деревьев. Блэк, опомнившись, через секунду поспешил следом.

— Паркер! Подожди! А что у вас с Ремусом? Ты сказала, что он от тебя прячется.

— Вот помиришься с Ремусом, он тебе сам и ответит.

— Он?! Не смеши меня, Паркер. Ты его сама знаешь, из него ни черта не вытянешь, если он не позволит.