— МакГонагалл сдерет с нас шкуру, — горько проговорил Сириус, устало падая на скамью. — Она же вчера ясно дала понять, что, если мы будем воевать с АВ и снова перебаламутим всю школу, она либо превратит нас в кузнечиков, либо исключит!

— Но мы не можем спустить такое с рук этому маньяку! — праведно возопил Джеймс.

— О, нет…— будто вспомнив что-то, простонал он.

— Джеймс?

— Представьте, что скажет Лили…— трагическим шепотом отозвался парень, безысходно смотря в стол.

— Представь, что скажет Спринклс! Она не преминет воспользоваться случаем, чтобы растрещать о нашем позоре всем и каждому!

— Я могу поговорить с Эмили, — задумчиво протянул Ремус. — Они с Беатой лучшие подруги. Если я попрошу ее ничего не рассказывать, она сможет убедить Беату, разве нет?

— Да какая уже разница, все и так все знают…

Все большее количество учеников входило в Большой Зал, и все они заинтересованно смотрели то на мародеров, то на Малфоя и Снейпа. Новость, как пожар, за несколько минут успела облететь весь Хогвартс. Гриффиндорцы, проходя мимо, сочувственно похлопывали Джеймса и Сириуса по плечу, что еще больше угнетало парней. Слизеринцы, впрочем, таким добродушием не отличались.

— Кхм, делаешь карьеру, братишка? — насмешливый голос Регулуса раздался за спиной Блэка. — Устанавливаешь нужные связи?

— Будь добр, отвали по-хорошему.

— Неа, — мгновенно отозвался слизеринец. — Я ждал этого слишком долго — момента, когда твой трон любимца школы, наконец, пошатнется.

Регулус ухмыльнулся и, не говоря больше ни слова, отправился к своему столу.

— Мэл, Эмили! — Люпин вскочил, завидев проходящую мимо когтевранку. Как обычно, ее сопровождала Беата, увлеченно что-то шепчущая ей на ухо и отчаянно жестикулирующая. Паркер скупо улыбалась, но глаза ее искрились от смеха. Завидев отчаянные попытки Ремуса привлечь ее внимание, она кивнула подруге и направилась к столу гриффиндорцев. Некоторые из них посмотрели на нее с неодобрением, но смолчали.

— Ремус?

— Эмили, могу я попросить тебя поговорить с Беатой?

— На тему? — легкий холод промелькнул в голосе девушки.

— Не рассказывать всем и каждому о произошедшем, я понимаю что…

— Ремус, все итак все знают, разве нет? — Паркер пожала плечами и насмешливо взглянула на Сириуса и Джеймса.

— Да, но если Беата продолжит пересказывать эту историю в красках, о ней не забудут через неделю-другую. О ней будут говорить. Да и если она начнет приукрашивать…

— Приукрашивать? — Паркер задумчиво уставилась на Люпина. — Заранее обвиняешь мою подругу во лжи, Ремус?

— А что — по-твоему, она святая? — бесцеремонно и дерзко Сириус вторгся в их разговор. Паркер смерила его взглядом, явно раздумывая отвечать ему или проигнорировать.

— Почему, Сириус Блэк, — странно-тихим и угрожающим голосом вдруг начала она, — ты вешаешь ярлыки на всех, кроме себя? Почему ты считаешь, что принадлежность факультету Слизерин определяет характер человека? Почему единственный раз, когда кому-то удалось задеть тебя за живое, ты сразу начал обвинять вокруг абсолютно всех, кроме себя?

Последнюю фразу она произнесла громко и зло, и теперь на них снова смотрел весь зал.

— Скажи, Блэк, тебе не приходило в голову, что, если называть человека чудовищем на протяжении нескольких лет, он и вправду станет чудовищем? — ее голос взлетел еще выше. — Все, что ты делаешь — это бунтарство, не имеющее под собой ни основы, ни причин. Ты не пытаешься понять человека. Ты переступаешь границы, не считаясь ни с чем и ни с кем. Ты думаешь, что если взлетишь выше всех, никто из них не сможет достать тебя? Дотянуться до тебя и причинить боль?

Она замолчала на секунду и произнесла уже тихим, отрешенным голосом:

— Ты боишься, Блэк. Ты называешь себя сильным, но ты не умеешь ни прощать, ни понимать, ни любить. Ты слаб, тебе нужна помощь. Так попытайся хотя бы признать это, — и, оставив пришибленного Блэка сидеть на месте, она круто развернулась, обдав рядом сидящих порывом ветра, и гордо прошествовала к слизеринскому столу, демонстративно сев между Северусом и Беатой.

Весь зал ошеломленно молчал, не зная, что сказать. Профессор МакГонагалл, хотевшая было уже высказать мародерам все свое мнение об их неразумном поведении, застыла неподвижно в дверях, не решаясь нарушить тишину.

Через секунду Блэк поднялся со своего места и, не глядя ни на кого, стремительно вышел из зала. Ремус хотел было последовать за ним, но Джеймс схватил его за руку, покачав головой из стороны в сторону.

— Не стоит, — тихо произнес он, — лучше ему сейчас побыть в одиночестве.

Постепенно шепот переговаривающихся студентов перешел в бормотание, а затем уже в полноценный гул. Все более-менее вернулось на круги своя. Все, кроме Сириуса Блэка.

***

— То, что ты сделала, Паркер, заслуживает уважения, — хмыкнула Беата, совершенно не заботясь о приличиях и манерах, жуя черничную булочку. — Я хочу сказать, что не так уж много людей в этой школе осмелятся бросить вызов Великому Сириусу Блэку.