— Ты вообще в курсе, что спишь в кровати МакГонагалл посреди Большого Зала с моим молодым человеком в обнимку?!

Беата с невнятным ворчанием села в кровати, обвела зал взглядом и монотонно произнесла:

— Кровать удобная, Ремуса я не обнимала — он костлявый. Только его медведя. А Большой зал мне не мешает, спасибо, что спросила. Но вообще-то, не могли бы вы все шуметь немного потише, а? — выдала Спринклс, после чего завалилась обратно, натягивая одеяло до ушей.

— Но это не мой медведь! — возопил Люпин.

— Там записка, кстати, — влез в беседу Джеймс и ткнул пальцем на темно-розовый бант.

Люпин, нахмурившись, вытащил из складок ткани небольшую бумажку.

«Не стоит нас шантажировать, Ремус Люпин», — гласила она. Люпин побыстрее скомкал бумагу в руках.

— Что это ты там прячешь, Ремус? — продолжала наступать Эмили Паркер, опасно приближаясь к кровати, медведь укоризненно смотрел на нее. — Записку от любовницы?

— Ага, от бывшей. Умоляет вернуться, — едко ответил Люпин, постепенно приходя в себя.

— На двоих тебя не хватит.

— Так ты же не проверяла.

— Мне рассказывали.

— Кто именно?

— А у тебя несколько любовниц?

— Да, я их нумерую.

— Ну все, Ремус…

— Эмили, остановись!

— Достал!

— Эмили, убери нож!

— Чем тебе не нравится нож?

— Он острый!

— А ты хочешь, чтобы я резала тебя тупым ножом?!

Люпин, обмотавшись простыней аки древнегреческий бог, начал отступать. Эмили, почуяв охотничий азарт, кровожадно скалилась.

— Беги, Ремус, беги! — весело продекламировал Поттер и тут же осекся, когда хищный взгляд когтевранки пригвоздил его к полу.

— Прекрасная пижама, Спринклс, — Сириус перехватил инициативу, начиная атаку по второму фронту, — сама вышивала?

— Блэк, тебе неймется? Я всегда в этом… твою мать, Блэк! — Беата наконец-то обнаружила свой внешний вид и очень удивилась этому открытию.

Прекрасная мягкая велюровая пижама с элегантным серебристо-зеленым узором и лицом Сириуса Блэка, искусно вышитым прямо на груди.

— А у тебя золотые руки, Спринклс, кто бы мог подумать? Сразу видно — с любовью сделано! Даже волосы развеваются, прямо как настоящие.

— Следующий портрет я на тебе вышью! На коже!

— Это будет честью для меня!

Джеймс, восседая теперь уже на самой кровати, искренне веселился, наблюдая, как Блэк со смехом уворачивается от летящих в его дурную голову кубков, тарелок, столовых приборов, гобеленов, статуй… нет, уже без смеха.

Люпин в другом конце зала пытался вставить хоть слово в тираду Паркер, но получалось только открывать и закрывать рот и нелепо размахивать руками.

— Я считаю, что это просто отличное начало дня! — подвел итог Поттер.

— Джеймс, слезь с кровати.

— Да брось, Лили! Не хочешь ко мне присоединиться? — Поттер с наслаждением завалился на простыню вместе с ботинками, похлопав рукой рядом с собой.

— Джеймс…

— Мистер Поттер, — ледяным тоном произнес ангел смерти, возникший по правую сторону от гриффиндорца. — Слезьте с моей кровати, иначе я трансфигурирую вас в простынь и буду спать ближайший месяц прямо на вашем лице!

Джеймса, обладавшего очень живым и временами извращенным воображением, как ветром сдуло.

— Это не школа! — продолжала возмущаться МакГонагалл, левитируя свою кровать через двери зала. — Это — цирк! Директор потакает хулиганам! Кровати пропадают по ночам! Одни студенты носятся в одном исподнем у всех на глазах, другие размахивают холодным оружием посреди бела дня! Все, хватит! Увольняюсь!

Профессор стремительно покинула Большой Зал, забирая с собой многострадальное ложе вместе с медведем.

— Господа Паркер, Люпин, Спринклс и Блэк! — громогласно объявил Дамлбдор, в полной мере насладившись представлением. — Если вы немедленно не прекратите ребячество, я сам определю кто и в чьей кровати будет спать следующей ночью, и поверьте, выбор будет не в вашу пользу!

Эмили быстро прикинула, что отобрать подушку, одеяло и ночной горшок у Блэка будет непросто, тот ответил ей не менее подозрительным взглядом. Люпин остановился как вкопанный, живо вообразив, как Спринклс с утра по ошибке начнет обгладывать его руку. Ну или ногу. И только Беата, человек без принципов, морали и каких-либо понятий о приличии, не желала останавливаться. Она вообще любила доводить дело до конца. Поэтому следующим ходом она взорвала пол под Сириусом, «уронив» того в весьма зловещую дыру, и, встретившись с «добродушным» директорским взглядом, сиганула следом.