Он снова положил скрипку на стол, подошел к Фьялару и, взмахнув правой рукой, острым ногтем прочертил кровавую линию на плече гнома. Горячий и влажный язык прошелся рядом с порезом, собирая выступившую кровь, но не закрывая рану.

– Помогает настроиться на одну волну, - хихикнув, сообщил Таможиус, - итак, «Рондо».

Фьялар потерял счет времени. Мрачные пассажи Кужлейки, наполнявшие душу невыносимым отчаянием и горестной безысходностью, рыдания скрипки и рвущие кожу в каждой паузе когти слились в одну, неподражаемо-гениальную мелодию. Стекающая по рукам и груди кровь пульсировала в такт музыке, заставляя сердце заходиться маятником от пьяняще-сладостной боли до омерзительно-горького блаженства. Когда сознание стало покидать Фьялара, и музыка уже доносилась до его разума как сквозь кровавую пелену, Таможиус зализал его раны и поднес ко рту стакан дешевого и кислого красного вина.

– Мы только начали, мой дорогой гость, - улыбнулся он, - обычно, я не трачу на концерт больше недели. Но с тобой, мой друг, я готов провести вечность. Ведь мы так хорошо понимаем друг друга, да?

Фьялар сплюнул кислое вино на заляпанный кровью грязно-белый свитер Тореадора.

– Ты можешь закрыть мои раны, но крови у меня на неделю не хватит. Кому будешь играть, когда я сдохну? Крысам?

– Крысы предпочитают флейту, - блеснул клыками Кужлейка, - профаны и дилетанты. Но ты не волнуйся, умирать ты будешь долго. Я даже во вкус не вошел. Впрочем, ты ведь понимаешь меня, да? Как гений гения.

Фьялар не ответил. За неделю его друзья перетряхнут Чикаго до последней щелочки, в этом он не сомневался. Но вот действительно ли Таможиус сумеет продержаться на грани безумия достаточно долго, чтобы дать им на это время?

– Ты гений, - кивнул Фьялар, - я в этом уже не сомневаюсь. Может, дашь мне гитару?

– Рано еще, - покачал головой Кужлейка, - ты мечтаешь о свободе, а не о музыке. Но сумею убедить тебя в том, что музыка важнее.

На этот раз в запястье Фьялара впились желтые клыки, и Тореадор присосался к его руке с чавкающим звуком. Боль резанула, как раскаленный кинжал.

Кужлейка отстранился. По острому подбородку стекала кровь, глаза блуждали.

– А гномья кровь другая, - он с видимым интересом поглядел на Фьялара, - гуще, солоней. И вдохновение от нее другое. Вот, послушай.

Он снова взялся за скрипку, и она взвилась к каменному сырому потолку болезненным стоном. Фьялар рванулся из оков, руки сами собой потянулись к ушам, чтобы закрыть их от этого пронзительного визга. Но браслет только царапнул по ране, и гном, не сдержавшись, зарычал от боли, присоединяя свой голос к безумной музыке.

========== 59. Вотер-Тауэр Плэйс. Чикаго. Делия ==========

– Он жив, - убежденно сказала Делия.

Она только сейчас осознала, насколько крепка между ними связь. За все это время ни одному из них не грозила по-настоящему смертельная опасность, когда они были не рядом. Поэтому ей и в голову не приходила мысль, что разрыв этой связи хлестнет не оставляющей сомнений болью. И теперь она чувствовала Фьялара, и в сердце засела острая игла, но сказать, что это – тревога или уверенность – она не могла.

– Из всех местных кровопийц – именно тот, кому на политику глубоко плевать, - покачал головой Норвик, - это же надо…

– И поэтому остальные им мало интересуются, - добавил Рамо, - Аннабель весь Чикаго на уши поставила, никто не знает, где его логово.

– Фьялар исчез еще днем, - напомнил Сэмюэль, - у скрипача, наверняка, были подручные. Но кто?

– А что о нем вообще известно? – спросила Бранка. Она все еще винила себя за то, что оставила Фьялара без прикрытия, хотя все остальные ясно дали ей понять, что никакой ответственности за происшедшее на нее не возлагают.

– Даже Аннабель могла дать только самую общую и не слишком свежую информацию, - ответил Норвик, - прибыл в Чикаго вместе с большой волной литовских эмигрантов в 1890, в короткое время завоевал репутацию музыкального гения, но очень скоро сошел со сцены. Испугался, что излишние внимание публики навлечет обвинения в нарушении Маскарада. С тех пор играет почти исключительно для себя. Хотя иногда участвует в музыкальной жизни литовской общины.

– Играет на похоронах и свадьбах, - кивнул Хоакин, - он сам упоминал похороны. Может, начать оттуда?

– Хорошая идея, - согласился Норвик, - есть еще одна зацепка. Возможно. В 1971 получил разрешение на обращение Кэти Гленз. Но довольно быстро потерял к ней интерес. Сейчас она – лидер-гитарист панк-группы «Хор младенцев».

– Девушка может знать, где его искать, - кивнула Делия, - если он не сменил логово с тех пор, как они расстались. Неплохо бы ее найти.

– У меня есть связи с местной прессой, - сообщил Пауль, - хроникер криминальной колонки. А у него, наверняка, выход на чикагскую полицию. Надеюсь, им удастся что-то разнюхать.