Войцех, ведущий ее под руку, поморщился. Он вглядывался в лица прохожих в надежде, что обостренная кровью интуиция поможет ему наткнуться на кого-нибудь из смертных заказчиков Кужлейки. Но пока он замечал только неодобрительные взгляды, а иногда и прямое осуждение, граничащее с отвращением, которые у большинства встречных вызывала смешанная пара. Чернокожую девушку тут, скорее всего, никто не попытался бы обидеть. Но вид белого парня, идущего с ней под руку, явно рождал у многих желание поучить его правильно выбирать себе спутниц жизни.

Наконец, они обнаружили место, которое обоим показалось обнадеживающим. Низкое деревянное здание «Литовского клуба песни и пляски» с широкими окнами, из которых лился яркий свет и доносилась музыка – скрипка вела мелодию, кларнет и флейта вторили ей. Из открытых дверей выскочила разгоряченная парочка в национальных костюмах, на девушке был венок, на парне – светлая шляпа. Войцех решительно потянул Делию к входу.

В длинном зале, обшитом деревянными панелями, собралось несколько десятков человек. В основном среднего возраста, но ветераны пляски и молодежь тоже не забывали традиций европейской родины. При появлении Делии музыка смолкла, и танцоры остановились, все, как один, повернувшись к двери.

Высокий плечистый парень с пшеничными усами подошел к ним, свысока глянул на дроу и чуть не в самое лицо Войцеха произнес:

– Это твое дело – с кем гулять. Пока ты гуляешь со своей шоколадкой подальше от приличных людей. Убери это отсюда, иначе я тебе помогу.

Делия дернулась, но Войцех остановил ее, крепко сжав руку. Он презрительным взглядом окинул парня и сплюнул ему под ноги, прямо на начищенный дощатый пол зала.

– Можешь считать это перчаткой, - высокомерно произнес Войцех, - подберешь, или тебе другую в лицо швырнуть?

Парень побагровел, занес кулак, но Войцех перехватил его руку, и усы нападающего встопорщились от гримасы боли.

– Так как? – спросил Войцех.
– Будем драться? Или здесь только плясать горазды, а о шляхетской чести и слова нет?

Парень попятился, забормотал торопливые извинения и спешно отступил за спину седовласого мужчины, отделившегося от толпы зрителей.

– Я – Степпонус Лангас, - представился он, слегка наклонив голову, - председатель клуба национальной культуры.

– Войцех Шемет, - кивнул Малкавиан, - мы просто заглянули на огонек. И рассчитывали на более теплый прием.

– Сиятельство, значит, - усмехнулся Лангас, - пшек?

– Литвин, - Войцех улыбнулся, - но всякого намешано.

– У нас тут не театр, - улыбка пропала с морщинистого лица, - здесь танцуют, а не смотрят.

– Мы можем и потанцевать, - кивнул Войцех, - если по-другому разговора не получится.

– Так тебе разговор нужен или посмотреть? – сердито спросил Лангас.

– Разговор, - подтвердил Войцех, - а будет?

Лангас с иронией поглядел на Делию.

– Будет, - кивнул он, - если ты со своей девчонкой перепляшешь наших ребят. Дуэли хотел? Давай, сразись, сиятельство.

– Но выбор оружия за мной, - рассмеялся Войцех.

– У нас здесь не дискотека, - напомнил Лангас, - всякие новомодные штучки не играем.

– Не надо, - согласился Войцех, - как насчет мазурки?

– Пшек, - фыркнул мужчина, - ну да ладно. Будет тебе мазурка. Но танцуешь ты со своей девчонкой, иначе не засчитаем.

– Идет.

Делия сердито прислушивалась к разговору.

– У нас нет времени плясать, - зашипела она, пытаясь оттащить Войцеха к двери, - и я не в настроении давать концерты.

– У тебя есть другие предложения? – нахмурился Войцех.
– Это самое перспективное место. И плата за информацию не так уж велика. Соберитесь, мэм. Ставки повышаются.

– Я не умею, - со вздохом призналась Делия.

– Зато я умею, - щелкнул каблуками Войцех, - призы брал на Петербургских балах. Надушенными записочками.

– Тогда, господин поручик, не подведите, - Делия присела в реверансе, уморительно смотревшемся по случаю надетых на ней черных джинсов и темно-лиловой футболки, и последовала за кавалером в круг.

Танцующих вместе с ними насчиталось шесть пар. Бравурная музыка повела их по кругу, кавалеры вприпрыжку вели за руку словно парящих над полом дам, горделиво поднявших головы. Делия с трудом поспевала за незнакомыми фигурами танца, и только крепкая рука Войцеха не давала ей сбиться с темпа. Мысли были далеко, настроение совершенно не соответствовало веселой игривой мелодии. В румбу она могла бы вложить всю боль и страсть. В танго – рассказать о своей любви. Но эта незнакомая пляска только раздражала ее. А от нее зависело так многое.