— Упс… Мне вот щас неловко, но как я понимаю, ты не знала, — снова прицепился бесстрашный, ехидно так поглядывая, собираясь меня подъ*бать, но подавился словами, наткнувшись на мой взгляд. Ах, умела б я им сжигать людей заживо, от Демпса сейчас бы только кучка пепла осталась.

— Мне плевать, — отрезала я, взяв себя в руки, но реальность казалась, как со стороны. Ох, а вы, оказывается, тот еще донжуан, мистер Идрис. Сперва с одной обнимался, целовал, а потом мне устроил сцену ревности… Не ожидала.

Расплачься я сейчас от обиды, начни бузить и устраивать разборки, и сам черт не знает, чем бы все закончилось — минимум, тренировочная площадка придёт в непригодное состояние из-за разрушений. Но я заставляю себя остыть, и вся скопившаяся злость клокочет внутри, послушно ожидая своей очереди выплеска. Что я делаю, черт меня подери?! Я сама отказалась от отношений с ним, так чего же так злиться и ревновать? Мне он не безразличен, даже более чем не безразличен, но это не значит, что я могу требовать от него что-то взамен. Пожалуй, вот теперь точно все встало на свои места. Главное не смотреть на ринг. Не смотреть! Вот только, зачем он тогда приходил, если уже крутил с другой, я не понимаю.

— Ладно, не кипятись, ты чего такая дерганная-то? Есть новости по нашему маньяку?

— Есть. Я с вами пойду в патруль, будем прочесывать район бесфракционников. Открылась личность нашего маньяка. Билли Уотерс, бывший бесстрашный, Джексон сейчас подготовит и разошлет на него все ориентировки.

— Почему именно этот район? Откуда ты знаешь его имя? Эванс, ты опять… — тут же посерьезнел Демпс.

— Потому что я его видела, вот как тебя сейчас. Он следил за мной и сам мне сегодня показался на глаза. Понимаешь, Уотерс хотел, чтобы мы узнали кто он такой! Я нашла в архиве его досье. В том районе он убивал своих первых жертв, и только там у него есть хорошая возможность затеряться среди кучи сомнительных личностей. И именно туда ведут подземные коммуникации, по которым он от меня удрал.

— Бл*, ты че, за ним еще и по колодцам лазила? — вконец охренел бедный Арчи от новостей, неосмотрительно вылитых на его голову. — Одна? Без боевого? Да ты ох*ела, Эванс! А если бы он тебя прямо там выпотрошил…

Ну, вот почему отец не издаст приказ, всем бесстрашным в обязаловку обзавестись по младшей сестре, чтобы заботушку свою было куда девать? Мало мне было орущего Итона, стоило переступить порог фракции, он аж в сердцах на меня замахнулся и прогнал с глаз долой, и этот туда же. А сейчас еще и злющий Гилмор припрется, как только прознает, чтобы меня повоспитывать. Достали до печенок!

— Хватит орать! Не выпотрошил же. И давай, чеши уже к командованию, там и узнаешь подробности, — сурово отчеканила я, отходя от Арчи подальше. Раздражение, напряжение последних дней, вымотанные нервы, бушующие эмоции, страшная ревность, кипящая обида на Идриса, на себя, да на весь мир скопом, мучительно выкручивающие изнутри, медленно стекаются в одну остро пульсирующую точку, которая сейчас рванет-рванет-рванет… Дышать больно — воздух режет легкие. Еще этот нестерпимый пожар, переливающийся в груди. И плакать хочется. Так, все, трепещите смертные, где моя любимая груша?!

====== «Глава 19» Непонимание ======

Дей

— Риз! Ты чего уснул, что ли! Шевели задницей, если не хочешь отправиться на штрафной круг, — кричит командир Тревис, недобро сверкая темными глазами. Да уж, права была Хлоя когда сказала, что легко не будет. Физическая нагрузка отвлекает, помогает не впасть в отчаяние окончательно. Все-таки полоса препятствий в Бесстрашии — это не по деревьям лазить. Пролезая в трубе, наполовину заполненной прохладной бодрящей водичкой, мне удается абстрагироваться, но оказавшись в Яме, безысходность, выворачивающая душу, возвращается опять.

Когда-то давно, я, попав к кочевникам, спросил старейшину — что такое совесть? Эта мудрая женщина, потрепав меня по вихрастой голове, ответила улыбаясь: «Если ты, совершив поступок, чувствуешь себя плохо, неважно по какой причине, болит ли у тебя горло или саднит на душе — это в тебе говорит совесть. Если все хорошо — значит, твоя совесть чиста».

Сказать, что я чувствую себя скверно, наверное, было бы неправильно. Потому что я не могу точно понять, как такое возможно — я поступил верно, по сути, но мне так погано, что хочется выть от тоски. Боль, что поселилась в душе, не хочет становиться меньше, нет, она только разрастается с каждым днем все больше и сильнее. Я не знал, что вместе с потрясающими эмоциями, чувство к женщине может приносить столько муки, отказаться от той, которая снится тебе ночами, постоянно присутствует в твоих мыслях и прочно поселилась в душе, это все равно что пытаться отпилить руку деревянной пилой… Невыносимо. Страшно больно.

Она сказала «нет». Не может быть со мной, и будь на месте Гилмора парень, который… Да черт возьми, кого я обманываю, хотя бы себе можно не врать! Я хочу ей счастья, видит Бог, возможно, если бы я видел, что ее лицо озарено мягкой улыбкой, а в глазах радость, мне было бы легче смириться с тем, что она не будет со мной. Но…

Мы говорили с Люси, что нельзя читать мысли и использовать дар во вред другим, но не нужно никакого сканирования, чтобы увидеть — Гилмор просто хочет ее использовать. Я обещал ей отойти в сторону, еще там, в застенье, и я сделал это. Вот только как быть теперь с тем, что жить дальше вроде бы надо, но смысл испарился. И все мысли только об одном — рядом со мной девушка, которую я хотел бы сделать счастливой сам, но вынужден смотреть, как другой мужик делает ее несчастной.