Берман удивил меня уже постфактум, когда я пришла в себя и успокоилась, осознав, что ни Люси, ни ее красавчику ничего не угрожает. Пока мы ехали, я судорожно пыталась то зажимать рану Гилмору, который тоже там засветился каким-то боком, то пихать Люси сигарету, от которой она отмахивалась, то бросать обеспокоенные взгляды на Риза, который, вообще, не подавал признаков жизни. И подумать о том, как же нас все-таки выручил Берман я смогла только позже, когда уже все закончилось.

После того как мы прибыли в Эрудицию, я осталась с Люси и не заметила, что Бермана рядом нет. Он оставил нас и уехал, полагая, что мы захотим провести ночь в Эрудиции, как и вышло, а у меня больше не было возможности сказать, как я благодарна ему за все, что он для нас сделал. Он без промедления, оценив обстановку, ввязался в бойню, ему, видимо, тоже досталось, потому что я заметила у него на лбу багровый шрамик, и на руке до сих пор повязка в районе запястья. Он действовал как профессионал, настоящий бесстрашный, хоть и не должен был, потому что мы нарушили все, что можно было нарушить — режим, субординацию, приказы... Конечно, немного подбешивает его стремление опекать и наставлять, но сейчас разве это важно? Неблагодарность всегда считалась одним из самых некрасивых поступков бесстрашных, посему я просто обязана поблагодарить его за помощь…

— Нет, — мотнула я головой. — Просто хотела сказать «спасибо», что помог, не оставил в беде…

Слова как-то неожиданно кончились. Берман смотрит на меня, как-то уж совсем безразлично, будто это не он бережно вынес меня из здания, чтобы я не лежала на бетоне, и не он тревожно вглядывался мне в лицо, спрашивая, что случилось и почему я такая взволнованная…Первым порывом было извиниться, развернуться и уйти, но мне показалось это не очень вежливым.

— У тебя все в порядке? — присела я на краешек стула, напротив него.

— У меня все нормально. Я принимаю твою благодарность и надеюсь, ты тоже не оставишь меня в беде, если мне когда-нибудь потребуется твоя помощь. А теперь я хотел бы остаться один.

Спокойные слова, как оплеуха, хлестанули по ушам, а мой не совсем трезвый мозг никак не мог взять в толк, он что, посылает меня? Вот так просто? Хочет быть один?

— А как же поговорить? — полезла я к нему, хотя внутренний голос подсказывал, что сейчас делаю хрень. И лучше всего уйти. — Как же неразделенное одиночество и желание общаться с нами, с молодежью? Вот она я, вся рассыпалась в благодарности и, даже, несмотря на то, что послана, жажду поговорить.

— Слушай, малявка, — Берман вдруг грубо рыкнул и со стуком поставил стакан на стол. — Я достаточно терпел твоих капризов, выполнял все твои поручения, и готов был пойти на контакт, даже в какой-то степени это было забавно, но сейчас я хочу побыть один, что тут непонятного? Или тебя обязательно надо послать матерно, чтобы ты поняла, что сегодня я не настроен на детские визги!

— Так, и что тут, вообще, такое? — строго спрашивает Анишка, подходя к нам сзади. – Ми, у тебя все в порядке?

— Нишка! — перекрикивая музыку и общий гомон, раздается голос Кевина от входа. — Ты куда делась, а? Почему я должен бегать за тобой по всей фракции? — он заметил нас и направился прямиком к нашему столику, а Берман злобно выдохнул и встал со своего места.

— Ага, вот и группа поддержки. Ну теперь, я надеюсь, тебе не будет скучно, — он уже готов был уйти, когда Кевин поравнялся с ним, и нахмурился.

— Берман? Ты?

— Здравствуй, Кев. Давно не виделись. А я тут, видишь, твоих дам развлекаю.

— Рад был тебя увидеть, жаль что в такой день, — негромко проговорил Кев, пожимая Берману руку.

— Ничего, я уже ухожу, не хочу вам мешать, — мужчина кивнул нам всем и пошел к стойке расплачиваться с Иви, а я только и могу, что ресницами хлопать.

— Как вам удалось, курицы, пристать к человеку в день смерти его жены, а? — хмуро спрашивает Кев, провожая Бермана взглядом. — Нишка, ну ладно Мия, она маленькая, но ты-то должна его знать, Хелен дружила с Тами…

— Точно, бл*дь! — хлопнула себя по лбу сестрица. — Это ж муж Хелен, и правда! Ми, а чего ты пошла-то к нему? Ми… Мия, ты чего ревешь-то? Слышь? Ты меня не пугай! Кевин ступай отсюда, тут видишь какие дела творятся! Ми, быстро рассказывай, что случилось!

От Анишки удалось отбиться с трудом. Ругая себя на все корки за то, что не смогла сдержаться при ней, зная, что моя грубоватая и несносная сестренка совершенно не выносит моих слез, я сбежала от них с Кевином в тату салон, где в свободное от инициации время подрабатывает Яцуко. Не скажу, что мы дружим, скорее просто общаемся, ведь когда-то в салоне работала Анишка, которую потом сменила родственница Яцуко. Вот мы с ней и тусовались время от времени среди растатуированных парней и девчонок, особой дружбы не возникло, но и неприятия тоже вроде как нет. Бесстрашная, увидев мое зареванное лицо, сразу же кивнула на подсобку, и там я просидела, пока волна беспокойства Анишки не была погашена ее мужем, который, в конце концов, забрал ее в апартаменты спать.

Думать о том, что произошло не хотелось. От переживаний я совсем протрезвела и дала себе слово, что больше никаких возлияний. Во всяком случае пока. На душе было погано оттого, что, с одной стороны, вроде бы все верно, а с другой… И на что я понадеялась, что на меня обратит внимание этот великовозрастный мужчина? Который спустя несколько лет все еще скорбит о своей погибшей жене? Да и вообще, глупо думать о том, что между нами может что-то быть, он… совершенно не такой как другие. Парни в моем окружении все пустые и недалекие, поверхностные и привыкшие, что все само идет в руки, а Берман не такой… Он другой. Не мой.