Люси

Откладывать визит к Ризу было невыносимо больше. Собравшись духом, я все-таки поехала к нему, кусая губы от волнения. Добравшись до Эрудиции, я обнаружила, что Риза из клиники уже отпустили и пошла искать его комнату, старательно унимая взбесившееся сердце. Конечно, он обиделся за то, что я давно не приходила, отговариваясь патрулями… А я боюсь увидеть немой укор в позолоченных глазах, ведь сказать-то он не скажет, ни за что не обвинит, но от этого раздирающего душу ощущения мне еще больше хочется просочиться сквозь стену или испариться. Из-за меня, только по моей вине он попал в беду… Как простить себе это? Как с этим жить?

Дверь открылась сразу же, стоило мне постучаться, будто он за ней все это время и стоял. Собрался куда-то? Или ждал, почувствовал? Долгие несколько секунд он прожигал меня пристальным взглядом, будто не знал что сказать или что делать. Колеблется? Жалеет о том, что признался? Или сделал это под влиянием внезапно накатившего желания? Как понять? Что ж так быстро привыкаешь все знать наперед и единственный человек которого хотелось бы узнать ближе, полностью закрыт и непонятно ничего…

Особенно нехорошо становится после разговора с Мией, и что уж там скрывать, от ее мыслей. Подружка всегда честная и открытая, говорит правду в лоб, но она так им восхищалась... Стыдно признаться, я подумала уже было, что она сама к нему питает... чувства. Однако ничего, кроме беспокойства за мою судьбу, я в ее мыслях не узрела, поэтому теперь оставалось только гадать, насколько Ми оказалась права.

Вот чего он смотрит и молчит? Расстроен? Переживает? Винит? Обиделся? Сердце подскочило к горлу и ухнуло в живот. От милого, обычно такого спокойного и уравновешенного человека, кажется, и следа не осталось. Единственное, что я отчетливо чувствую — это сильная напряженность, застыл каменным изваянием. Если сейчас треснет мне этой дверью по носу — даже не сильно удивлюсь!

— Привет, я тебе вещи привезла, — нервно теребя ногтями несчастный ремешок сумки, выдавила я вымученную улыбку, чувствуя, как губы предательски искривились. Сумку из моих рук он забрал и, не глядя, швырнул в кресло, а сам отошел от двери, у которой я так и осталась мяться.

— Проходи. За вещи спасибо. Ты что-то еще хотела?

— Хотела узнать, как ты. Я очень испугалась, Джай он…

— Ты хочешь к нему вернуться? — вернуться к Гилмору?! Он это серьезно? За кого он меня принимает? Значит, все-таки Мия как в воду глядела. Понимаю, что обижаться на него нечестно, но… мне, что ли, легче всех?

— Зачем ты так… — я просто не знаю что еще сказать. Я вообще ничего не понимаю. Этот человек… Какой он, что он хочет, о чем думает и как возможно вообще делать такие предположения, обращаться со мной вот так, будто я в чем-то перед ним виновата. — Ты обещал мне, что не оставишь меня, а сам опять отталкиваешь…

— За все то время, с тех пор как я пришел в сознание, я видел тебя только пару раз. Так кто кого оттолкнул?

— Я не могла раньше, у меня патрули и… — запнулась я, понимая, что оправдываться глупо. Но молчать никак нельзя… надо сказать что-то, объяснить… но я боюсь сорваться и наговорить вовсе не того, что следует. А страшное осознание, что Гилмор, зная меня как облупленную, специально выбрал именно такую действенную месть, чтобы я мучилась сожалениями и чувством вины, терзаясь угрызениями совести, и, сука, ни на секунду не забывала об этом, начинает непроизвольно злить. Черт, и что, теперь этому позволить встать между нами? — Риз, прости, я знаю, что все это из-за меня случилось. Ты серьезно пострадал, чуть не погиб и мне… невыносимо больно было видеть тебя таким. Я понимаю, что ты злишься и винишь меня, но я не хотела, чтобы все так обернулось… — старательно изучая пол под ногами, сдалась я. Молчит, разглядывая мою макушку, только несдержанное дыхание слышно.

— Со мной все в порядке, ты это хотела узнать? — голос глухой и сдержанный. Я просто поверить не могу, что после того, как он признался мне, что любит, обнимал, целовал так нежно, он теперь опять, снова меня отшвыривает как ненужную тряпку… И что делать теперь? Сердце дрожало в груди, и дыхание застревало в горле от волнения, от непонимания, от его близости… Я просто не могу смотреть на такое спокойно-безразличное выражение лица, вот только отчего ладони у него сжимаются в кулаки до побелевших костяшек, а дыхание рвется на едва сдерживаемые хрипы?

— Риз… — я подошла и повернула к себе его лицо. — Скажи мне, все дело в том, что я к тебе не приходила или случилось что-то еще? Я не могу знать, что ты думаешь, поэтому тебе придется сказать мне, потому что если ты не скажешь, я выйду за эту дверь и больше не буду задавать тебе никаких вопросов. Никогда.

Его позолоченные глаза скользят взглядом по моему лицу, и становятся все мягче и теплее с каждой минутой. Но я вижу, в нем идет непонятная мне борьба. Чего и с чем? Он что-то узнал или… ему невыносима мысль, что он пострадал из-за меня, и теперь больше не хочет иметь со мной дела? Душа медленно обмирала от воцарившейся тишины.

— Не хочешь говорить? Ты сказал, что любишь… Это были пустые слова? Заставил меня поверить себе и теперь жалеешь?

— Люси, все очень серьезно, — он отвернулся, отошел, и я только вижу как ходит ходуном его спина, будто он собирается с духом, чтобы сказать мне, что все это была всего лишь игра… Отчаянная попытка спрятаться от реальности.

— Ясно. Можешь больше ничего не говорить. Когда это необходимо, я понятливая девочка, — от тяжкого разочарования и отчаяния, я даже сама от себя не ожидала, что могу так быстро и стремительно двигаться.