— Хочешь меня? — усмехнулась Джил, а я смотрю на нее из-под полуопущенных ресниц, и вроде бы это та самая Джил, которую я знаю уже сто лет, но только сейчас я разглядел какие у нее пухлые розовые губы, мягкие и сочные даже на вид. Оливковая кожа, кажущаяся чуть темнее в полумраке, отливает бронзой, так и манит прикоснуться, сводит с ума…

— А ты что, сама не видишь? — я пытался сказать это насмешливо и твердо, но вышло дерьмово. Голос все равно сорвался, а голова закружилась, до того острыми были все ощущения сейчас.

Девушка, резко присев на корточки, вдруг лизнула член, пройдясь языком по всей длине. Я настолько не ожидал от нее никакой ласки, думал, она только посмеется надо мной, что вдохнуть вдохнул, а выдохнуть не смог… Вожделение сковало мышцы, мне с такой силой захотелось эту девицу, вот прямо сейчас, абсолютно безотчетно, что затряслись руки. Ее ладони легли мне на грудь и слегка надавили, чтобы я откинулся на спинку кресла. Она устроилась у меня между ног и потянулась, вроде бы поцеловать, но в последний момент отклонилась, и ее губы, мимолетно прихватив сосок, стали опускаться все ниже и ниже, неторопливо подбираясь к изнывающему и просящему прикосновения члену.

— Джил, — только и могу я бессвязно бормотать. — Только… прошу, продолжай, Джииииил, — срывается с губ стон, и все лишь одна мысль бьется в голове, как же хочется почувствовать ее влажный теплый рот, и губы, сомкнувшиеся на головке. Еще не совсем трезвый мозг отказывается служить мне совсем, все инстинкты обострились, а ощущения особенно жгучие. Все тело бросает то в жар, то в холод, то мурашками покрывается, и кажется кожа в сто раз чувствительнее, чем обычно.

Но она решила окончательно лишить меня рассудка. Опустившись в самый низ живота, она на этом не остановилась, а стащила с себя топик и пропустила стоящий колом член между грудей, сжав их плотно вокруг него и стала водить им вверх-вниз, доводя меня до помешательства. Я глаз не могу оторвать от этой необычной ласки, и когда головка показывается наружу, кажется, что ее змейка сейчас его проглотит. И вынести это зрелище оказалось совершенно невозможно.

Схватив за предплечья, дергаю девицу наверх и, торопясь, будто она может сейчас исчезнуть, убежать или испариться, судорожно избавляя ее от белья и пропихивая подрагивающий член в нее, сажаю на себя, погружаясь до самого основания в горячую, узкую плоть. Стон мы выдали совершенно синхронно, она была такая мокрая, что я вошел в нее без каких-либо преград быстро, несдержанно и, наверное, больно. Но эта мысль оформиться как таковая не успела, потому что прямо перед моим носом оказались две шикарные булочки с большими стянутыми в плотные темные шарики сосками, призывно торчащие кверху, и я не мог не поймать их ртом, втягивая в себя так сильно, что она вскрикнула.

— Смотри не откуси, Гилмор, обалдел?

— Обалдел? Да я ох*ел просто… Джи, ты шикарная! Мне всегда нравились твои сиськи, просто я не знал, на что они еще способны…

— Похабник, — простонала она, когда я, подхватив ее под бедра, стал приподнимать вверх-вниз. — Самый любимый похабник…

Меня немного потряхивает от неожиданно сильных эмоций, таких резких и острых, что держать под контролем ситуацию не получается вообще. Каждое движение, каждый звук, касание, тягучий плотский запах разгоряченных тел — все это откликается в паху ноющей сладостью, подталкивая меня к пику с такой скоростью, чего раньше никогда не было. Она еще что-то бессвязно шепчет, выдувая теплым, даже горячим ветерком мне в губы, и я ловлю эти выдохи, притягивая к ее себе, и пью ее, целуя, чувствую, как трутся друг об дружку наши взмокшие животы, а ладошки Джил беспорядочно снуют то по затылку, дергая волосы, то по плечам, впиваясь ноготками.

Между поцелуями, делая судорожные вдохи, девушка облизывает губы, а я вдруг пытаюсь поймать ее язычок губами, на что она, смеясь, позволяет всосать его в себя, облизывая кончиком своего языка, не прекращая при этом описывать восьмерки и тереться ягодицами о мои бедра, насаживаясь на меня с каждым разом все быстрее. Я понимаю, что мне сдерживаться становиться практически невозможно, поэтому я, когда она тянется снова меня поцеловать, после короткой передышки, уворачиваюсь от ее губ мотая головой из стороны в сторону, понимая, что это мало поможет, прихватывая, чуть не сдержано, ее мочку...

Меня просто с ума сводит ее влажная темная кожа, пытающиеся поймать мой взгляд серо-зеленые, насмешливые глаза, которые сейчас кажутся темными из-за охватившей девушку страсти. Она сильно стискивает мои бедра ногами и водит тазом так, что у меня начинают искры сыпаться из глаз. Дыхание послало меня уже давно, я даже не пытаюсь как-то выровнять тяжелые хрипы, выдыхая их вместе с низкими стонами прямо ей в лицо. Это безумие, какое-то полное сумасшествие, но разрядка, кажется совсем близко, и я ничего не могу сделать, чтобы оттянуть ее.

Ни она, ни я давно уже не сдерживаемся, все на пределе чувственности — рваные поцелуи, переходящие в покусывания, она расцарапала мне всю спину, а мои ладони обхватили ее пышные ягодицы и сжали так, что она снова вскрикнула, но это был уже не возмущенный возглас, скорее радостный вскрик, плавно перешедший в удовлетворенное оханье. Джил схватила мое лицо в ладошки и, заглядывая в глаза, прошептала.

— Ну же, Джай, кончи в меня… — задыхаясь, шепчет она так, что от ее голоса и слов по спине пробирает ознобом, а лицо начинает пылать. — Хочу почувствовать тебя в себе, давай же! Только не вздумай глаза закрыть, я хочу все видеть!