Где-то сверху явно продолжается захват, громыхнул еще один взрыв, засыпав нас штукатуркой и прочим мусором, заставляя кашлять и чертыхаться сквозь зубы.

— Да че они там… — ворчит Итон. — Не могут кучку уродов взять, нет надо на целый день бадягу растянуть!

— Их очень много, пока мы с Берманом тут отстреливались, думали конец… Они специально нас оттеснили друг от друга, чтобы мы все в той или иной степени попались в ловушки, кто-то под перекрестный огонь. А кто-то, черт его дери, в яму упал… Я ведь я первая шла…

— Ты легкая, — голова Бермана показалась из разлома, и он уже стал цепляться руками в доски пола, с помощью Итона вылезая из ловушки. — А мои двести пятьдесят фунтов не выдержала подпиленная доска…

— Твою мать, нет! — только и успела взвизгнуть я, когда заметила, что, казалось бы, мертвый изгой поднимает автомат и… Очередь прострекотала совсем рядом, Итон, бросившись ко мне, опрокинулся на землю, подмяв под себя мою тушку, а Берман… Он уже совсем вылез, но выбитая коленная чашечка не дала ему среагировать быстро. Очередь прошила его тело и он, не успев даже подняться на ноги, сразу упал, как подкошенный. Хотя почему как…

Итон, немедленно вскочив с меня, застрелил ублюдка, а я бросилась к Берману, посмотреть, что можно сделать.

— Нет, нет, нет, — заклинило меня снова, ну просто невозможно поверить, что же это такое… На нем должна быть укрепленная форма бесстрашных, должна, должна… — Берман, миленький, только не умирай. Не умирай, — бормочу я, переворачивая его, чтобы нащупать ренбраслет на запястье. На спине нет живого места, и столько крови… откуда ее столько, просто… задели что-то?

Глаза застилает подрагивающая влажная дымка, я никак не могу разглядеть, что у него за ранения, только автоматически прощупываю пульс, понимая, что он все еще есть, пока есть… В ход пошли все уколы, и мои и его, может, это хоть как-то поможет, он в сознании, и я прямо физически ощущаю, как ему больно, он моментально весь покрылся испариной…

— Ми, ну что там?

— Бл*, задай еще потупее вопрос, Итон! — огрызнулась я на парня. — Ранен он, вызывай помощь скорее, ему надо в лазарет, — Эл как-то опасливо на меня смотрит, но берет коммуникатор и уже что-то бормочет туда, а меня, чувствую, сейчас порвет от безысходности… — Берман, миленький, — губы трясутся, и я решила, что не буду ничего говорить, уж больно жалко получается.

Его трясет всего крупной дрожью и кажется, что каждая секунда просто утекает вместе с его жизнью. Черты лица заостряются, губы бледные, почти синие. Ну нет же, нет, пожалуйста! Я глажу его, все бы отдала, чтобы он перестал сейчас истекать кровью…

— Мия, — скорее догадалась, чем услышала я хриплый шепот.

— Тише, не теряй силы, Берман, прошу, ничего не говори…

— Это ты… заставила… меня… снова жить, — он говорит с длинными перерывами и каждое слово отдается болью во мне. — Я не знал... как сказать... хотел сегодня, после вылазки…

— Энди… не смей, слышишь?! Мы с тобой обязательно поговорим, не вздумай все вот так оставить, — я, уже совершенно не скрываясь, реву почти навзрыд, слезы капают на мои окровавленные руки, а я глажу ими его, еще больше перемазывая… — Берман, ты не умрешь! Ясно? Я думала, что больше не смогу никому доверять! Но я могу! Я хочу доверять! Тебе! — зажмуриваюсь, будто если я не буду смотреть время остановится и он не умрет. — Ну хоть кто-нибудь! Помогите! — голос срывается на неконтролируемый крик, и не верится, что все это происходит со мной...

— У нас бы ничего не вышло, — все тише шепчет он. — Ты такая молодая… а мне самое место… — он закашлялся и замолчал, дыхание его стало поверхностным, а тело сотрясается, будто в агонии. Итон попытался было оттащить меня, но я заорала, чтобы он не трогал меня своими граблями, и еще что-то кричала, когда прямо передо мной появилось страшно озабоченное идеальное лицо Риза. Он что-то говорит, но у меня уши заложило, и я не слышу. Он не отталкивает, но забирает из моих ладоней уже холодеющую руку Бермана.

Дей

— Кто-нибудь! Помогите! — в голосе Мии столько отчаяния, что мы с Арчи, переглянувшись, бросились вниз, откуда шел звук. Рации то работают, то нет, большинство бойцов поснимали шлемы, хотя опасность нападения все еще оставалось. То, что я не слышу никого из преступников означает только одно, Зейн тут и держит всех под своим контролем. Но он слабеет, и, возможно, в скором времени я пойму что ему надо и зачем он нас сюда выманил. А пока надо помочь Мии.

Ворвавшись на нижние уровни и оказавшись в довольно просторном подвале, мы не сразу смогли обнаружить их, но я уже и так знал, что с Берманом беда. Поэтому, когда я увидел его, лежащего на дощатом полу, всего в крови, и Мию, пытающуюся зажимать его раны, без промедления схватил мужчину за руку, отрешившись от всего. Он умирает, повреждения слишком серьезны. Я сразу понял, что конкретно надо излечить, но вот что плохо — на это нужно время, которого у нас нет. Последние несколько минут перед тем как найти Бермана и Мию, я не слышал и не ощущал Люси, и мне это не нравится. То ли она сама закрылась, то ли… Что-то не давало мне подумать, что все так просто, но и от Бермана отвлекаться было нельзя. Полностью сконцентрировавшись на нем, я потерял связь с реальностью на долгие минуты, такие ценные сейчас. И только удостоверившись, что жизни бесстрашного ничего не угрожает, отпустил его.

— Ну что, как он? — тревожно спрашивает Мия, вглядываясь в бледное лицо своего напарника.

— Угрозы жизни нет, но его нужно как можно скорее переправить в лазарет! — сообщаю ей, замечая, что в помещение врывается Алекс с несколькими бойцами. Наконец-то пришло долгожданное подкрепление, которое вызвал Итон.

— Какого хрена расселись здесь, не было приказа отступать! Продолжить обследование территории! — гаркнул Эванс. — Быстро, найти убитых и раненых! Искать преступника!

— Берман серьезно ранен, — сообщаю я командиру, — его надо бы…