— Ты пришел… — просипела она, и я не узнал ее голос. Грубый, охрипший, но сейчас… мне было на это, как и на все остальное, что автоматически фиксирует сознание, совершенно плевать.

— Конечно, я пришел, Джил… Не мог не прийти… Как только узнал, что ты… Что тебя…

— И сейчас скажешь, что все это нереально…

— Мне кажется, что да, — ляпнул я первое, что пришло в голову. — Детка… Я думал, что потерял тебя…

— Я тоже думала, что потеряла себя, когда внезапно полетела вниз… — Она устало прикрыла глаза и в ту же минуту показалось, она скажет — это я виноват, что отпустил ее.

— Джил, я… Я думал, что…

— А потом все обвалилось… — помолчав, продолжает девушка. — И мне показалось, что весь этот ужас… что снаряд попал… что ты погиб, Джай… Я очнулась, вокруг темно и нечем дышать… все болит…

— Детка… Я думал, что тебя засыпало обломками! Тебя вдруг не стало и я… мне легче было самому умереть!

Она опять прикрыла глаза и из-под ресниц у нее выкатились две слезинки и застряли в бинтах. Я потянулся, чтобы вытереть их, но она только сильнее зажмурилась.

— Я… так жалела, что не поверила тебе… И не сказала, что тоже люблю, — последнее слово она прошептала так тихо, что я скорее догадался, чем услышал. Джил плачет, а я не знаю что делать, ведь она сильно ударилась головой и ей, наверное, нельзя нервничать… Она плачет, уткнувшись мне в руку, а я ощущаю себя полным болваном — так хотел ее увидеть, что наплевал на все… Но ведь столько дней, столько… я думал, что ее уже нет с нами. Смотрю на нее и не могу поверить, что она рядом, а я тут, сжимаю ее ладошку и ругаю себя на все корки за то, что не хватило терпения подождать, когда она оправится… Ноги подкашиваются, и я опускаюсь прямо на колени перед ее кроватью, не выпуская тонкие пальчики из своих рук.

— Джил… Ты прости… прости меня, я все делаю не так, тебе отдохнуть надо, а ты плачешь… Прости, что я вломился…

— Не уходи только, Джай, мне с тобой лучше становится!

— Да я вижу, ты вон плачешь все время… Голова, наверное, болит! Мне ничего больше не надо, только бы… ты была жива! — шепчу я, а горло сжимается, говорить трудно. Ни о чем другом не могу думать, просто боюсь не сказать ей самого важного. — Я люблю тебя, детка…

— И я должна тебе поверить? Разве в реальности ты сказал бы мне такое? — насмешливо протянула Джил и вздохнула. Я поднял голову и потянулся к ее щекам, расцвеченным синяками.

— Ты только останься со мной, крошка, — прошептал я, осторожно поглаживая пальцем отметины на коже. — Я смогу доказать тебе, что и в реальности такое бывает…

Джил кладет свою руку поверх моей ладони и, чуть потеревшись о нее, легонько поцеловала.

— Тебе, наверное, неприятно меня видеть такой… разобранной? — тихонько спросила она, а мне так удивительно. И странно такое слышать, потому что сейчас я был рад ее видеть… абсолютно любой.

— Ты меня видела и поразобраннее, — я чувствую такое затопляющее счастье, что она вот тут лежит и рассуждает о том, приятно мне ее видеть или нет. — Зато теперь я могу за тобой поухаживать. Ну, знаешь… могу позвать медсестру…

Джил едва заметно улыбается, поглаживая меня по щеке, и вдруг я понял, что не брился уже дня три… Отчего-то стало не по себе, и немного стыдно. Выгляжу сейчас, должно быть, как бомж — после дежурства, грязный, заросший щетиной…

— Джил… — слова даются с неимоверным трудом, но я должен, просто обязан у нее спросить, — ты выйдешь за меня? Знаю, что я не тот, за кого выходят замуж, и знаю, что урод и веры мне нет, но… я очень хочу измениться. Хочу чтобы ты меня изменила. Не скажу, что это будет просто... А ты? Ты хочешь меня изменить?

— Иди сюда, — она тянет меня за руку, а мне неловко, я боюсь сделать лишнее движение, чтобы не причинить ей боли. — Просто поцелуй меня, только поскорее, потому что доктор Хиггинс тебя сейчас прогонит.

Я, поднявшись на ноги, касаюсь ее губ мимолетным поцелуем, а сзади уже раздаются тяжелые шаги.

— Ты мне скажешь? Ответишь?

— Я подумаю. Одно точно знаю, Джай, я не хочу тебя менять. Я люблю тебя таким…

— Так, молодые люди, свидание окончено, поговорите после выписки, иначе мне придется звать охрану! — безапелляционно проговаривает доктор, заходя в палату.

— Охрана уже здесь, док, — отвечаю я, подмигивая Джил. — Я вернусь, — проговариваю одними губами и посылаю ей воздушный поцелуй.

— Я буду ждать, — отвечает она мне точно так же, а я, выходя из палаты, успел заметить, как доктор умыкнул и закатил глаза. Но мне плевать. Это моя девушка. И будущая жена. И никто этого теперь не отменит.

Три месяца спустя

Люси

— Люс, надо поворачивать, сегодня вряд ли найдем что-то новое… — тревожит меня мелодичный голос, заставив оторвать взгляд от играющих в волнах обломков обшивки, растащенных течением на много миль вокруг. Основная часть станции ушла ко дну после взрыва, закончив существование Оракула, безупречных, и став общей могилой для близких мне людей… Почему эта боль не покидает душу, не притупляется и не излечивается даже временем, не оттягивается от сердца, а ты просто привыкаешь дальше жить и дышать с ней вопреки всему?