– А где мама и папа?

Я прошла в кухню и начала копаться в холодильнике, в поисках чего-нибудь съестного. Пакет молока, вчерашняя пицца и сомнительный сверток фольги. Потрясающе. На кухонной полке стояли еще кукурузные хлопья. Я их ела каждое утро, поэтому они порядком мне надоели.

– В лаборатории, – кратко и лаконично ответил Лео, скрестив руки на груди.

– Ясно-понятно, – на выдохе произнесла я, застыв возле открытого холодильника.

– Решила охладиться? – съязвил Лео.

Я буквально чувствовала на спине его изумрудный взгляд.

– Чтобы это сделать, мне достаточно сесть рядом с тобой, – парировала я, посмотрев на брюнета через плечо. Улыбка на его лице быстро сползла. Лео нахмурился.

– Считаешь меня холодным?

– А какой же ты?

Я хлопнула дверцей рефрижератора и присела на стул напротив Лео.

– Не знаю, ты скажи, – недовольно сказал он, прищурив глаза.

Я хмыкнула.

– Ты чопорный педант с полным отсутствием чувства юмора, – выпалила я.

Он изящно изогнул одну бровь, придвигаясь ближе ко мне.

– Смеются только дураки, – прошелестел Лео.

Я отрицательно покачала головой.

– Не смеются лишь те, у кого хроническое желание все контролировать и глубокая душевная травма. Выбирай одно из двух.

– Выбираю оба варианта, – заговорщически проговорил он.

– И что же за душевная травма? – будничным тоном спросила я, как будто мы говорили о погоде.

Лео расплылся в злобной усмешке.

– Почему в единственном числе?

Я посмотрела на него с удивлением. Конечно, я предполагала, что с Лео не все так просто. Он не походил на веселого беззаботного человека, скорей являлся антагонистом этого описания. Всегда собранный, деловой, официозный и немного грустный. В изумрудных глазах постоянно отражалась тоска и одиночество. Но почему? Секрет...

– Тяжелое детство? – предположила я.

– Тяжелая жизнь, – уточнил он, продолжая улыбаться.

– Это каким-то образом связано с твоим братом?

Лео перевел взгляд. Связано. То-то он не хотел рассказывать про него.

Я собралась с мыслями и уже было открыла рот, но громкие крики из телевизора отвлекли меня. На экране показывали высотное здание, вокруг которого выстроились праздные зеваки, а по дороге шныряли полицейские машины.

– Мощнейший взрыв в самом центре Нью-Йорка погремел сегодня ночью в башне “Старк Индастриз”. Взрывная волна выбила стекла в близстоящих домах и на время обесточила половину Манхеттена. По заявлениям пожарной инспекции, очаг взрыва находится примерно между девяносто восьмым и сотым этажами, но из-за сильного задымления работникам пожарной службы не удается определить точные причины возгорания и последующего взрыва. Потушить огонь не удается и сейчас. Мы вернемся к этому событию после прогноза погоды, – улыбаясь, закончила блондинка в сером пиджаке.

Я расширила глаза от ужаса. Опять Мандарин? Но зачем? Старка не было в башне уже две недели. Или же был?

– Удивительное погодное явление произошло в пригороде Нью-Йорка. Жители северных районов могли наблюдать грозу с небольшими горизонтальными потоками воздуха, образовавшие вихрь, некое подобие микроторнадо. После локального дождя проступила яркая радуга, на время озарившая темное небо. Такие явления...

Лео нажал красную кнопку на пульте, отключив телевизор, так и не дав дослушать диктора.

– Эй! Мне нужно знать, что произошло в башне, – возмутилась я, выхватив пульт из его рук.

Брюнет резко вскочил со стула. В его глазах отражался испуг. Мне казалось, что он готов сорваться в любую минуту с места и бежать.

– Не хочешь прогуляться? – поинтересовался Лео, совладав с эмоциями. Чего он такой дерганный?

– Я хочу узнать, что произошло в кампании моего друга.

Я вновь включила телевизор. Реклама, черт!

В дверь позвонили. Лео быстро проследовал в коридор, не став дожидаться меня.

– Вообще-то, это моя квартира! – негодовала я, подходя к домофону.

Сердце пропустило удар, когда на черно-белом экране показался Стивен. Блондин переминался с ноги на ногу, дожидаясь ответа. Я сняла трубку.

– Привет, – полушепотом произнесла я, глядя на Лео. Теперь он выглядел рассерженным.

– Привет, – выпалил Стивен, оглядываясь по сторонам.

– В башне Старка пожар.

– Знаю.

– Что-нибудь стало известно?

– Может, впустишь меня? – спросил Стивен, посмотрев в камеру.