Давос повернул Ошу лицом вверх и прижался губами к ее рту, пытаясь вдохнуть воздух в ее легкие. Это не помогло, воздух просто вышел наружу, когда он оторвался от ее губ. Давос попытался еще раз, отказываясь терпеть поражение, и вновь безуспешно. Они определенно набирали скорость. Над головой показались звезды.

– Она не может умереть, - жалким голосом сказал Рикон. – Не может умереть.

Как мало ты знаешь, летнее дитя. Давос снова попытался вдохнуть в нее воздух, и еще раз, и еще, потом сжал ей сердце, как много раз делали его товарищи моряки, чтобы вернуть к жизни тех, кто казался захлебнувшимся насмерть. Но все было бесполезно. Изо рта у Оши вытекла струйка воды, голова запрокинулась, и она вытянулась, глядя в небо такими же пустыми глазами, как поверхность поднимающейся луны.

Она умерла. Давос бессильно сел в лодке, оплакивая женщину, которую узнал только недавно. Она спасла мне жизнь, а я не смог ее спасти. Он про себя поклялся духу Оши, что ее жертва не будет забыта, что Станнис назовет ее в числе героев, когда взойдет на трон.

– Оша? – сказал Рикон, все еще надеясь. – Оша?

– Она умерла, малыш. – Голос Давоса звучал глухо и невнятно. Он сильно дрожал под мокрой, обледеневшей одеждой. Более того, нужно было выбросить тело за борт, и немедленно. К ней прикасались упыри, и конечно, она восстанет после смерти.

– Нет. Нет, не умерла. Я не позволю! – Рикон вскочил на ноги и попытался подбежать к телу своей защитницы, но лодку качнуло волной, и он упал. Давос поймал его, а Рикон яростно сопротивлялся, колотя его маленькими кулачками и крича, чтобы Оша проснулась. Но она не проснулась. Тогда он заплакал и рухнул на Давоса, лягаясь и колотя его, злясь на мир, который отнял у него все на свете.

Давосу ничего не оставалось, как крепко обнять его. «Ночь темна и полна ужасов», - чарующе прошептала Мелисандра. – «Еще не поздно, луковый сир. Спасайся. Ты не должен становиться одним из них. Тебе не нужно жертвовать мальчиком».

«Но вы бы это сделали», - ответил ей Давос про себя, и его сердце обливалось кровью. – «Вы бы принесли в жертву Эдрика Шторма, если бы я не отослал его прочь».

«В королевской крови есть сила», - ответила она, как и всегда. Он увидел ее глаза, так же неестественно красные, как у упырей – голубые. Но наваждение исчезло, остались только луна и звезды, плачущий Рикон и воющий Лохматик. Ветер раздул парус, мертвяки и Скагос исчезли вдали, и они поплыли в сердце надвигающейся ночи.

========== Бриенна ==========

Ветер дул уже пять дней без перерыва. Бриенна даже надеяться не могла на такую удачу. Ялик мощными рывками мчался по Красному Зубцу, а когда ветер стихал, Бриенна садилась на весла и гребла, пока руки не начинали отваливаться. Когда-то в прошлой жизни она уже везла Джейме по этой реке, и тогда все было по-другому. В тот раз, даже ненавидя его, она спасла его от лучников Робина Ригера. Ради леди Кейтилин, а не ради него. Теперь же даже сама мысль о леди Кейтилин жгла словно клеймо, а что до Джейме…

По крайней мере, он жив. Бриенна сделала остановку в одном из мелких городков на реке и обменяла свои последние гроши на чистые повязки и горшок липкой темной мази, которую, по словам торговца, он взял у целительницы с востока, которую все называли «магги». Когда Бриенна смазала этой мазью раны Джейме, тот пришел в себя настолько, что смог пожаловаться на запах, и это придало ей сил, но лишь бесконечная тяжелая работа по управлению лодкой удерживала ее от малодушной паники. Старший Брат вылечит его, он должен.

Она соорудила для Джейме самое удобное ложе, какое смогла, сделав из их плащей импровизированный гамак. Чувство вины подгоняло ее хуже бича. Она всегда осторожно выбирала места для ночлега, и останавливалась только когда темнело настолько, что невозможно было плыть. Как бы она ни мечтала обеспечить нормальную постель и лечение для Джейме, это было слишком опасно. Они слишком приметная пара.

Наконец ее настиг шок от всего происшедшего, и Бриенну начали преследовать кошмары, в которых она видела изуродованное лицо и горящие глаза Кейтилин Старк. Она спала сидя; в лодке не было места двоим, чтобы лечь, а она не хотела тревожить Джейме. Ее мышцы все время ныли от боли, а в горло словно песка насыпали. Иногда она пила речную воду, чтобы утолить жажду, но вода эта на вкус была омерзительна и отдавала тухлятиной. У них почти кончилась еда, и Бриенна отдавала Джейме последнее, поддерживая ему голову и держа хлеб у его губ, пока он не глотал. Иногда он делал попытки отказаться, но она не позволяла ему, уговаривала, умоляла и даже угрожала, пока он не бормотал: «Глупая, упрямая, храбрая женщина». Однажды он улыбнулся ей и сказал, что когда они наконец доберутся до места, он хотел бы попробовать собачатину с лимоном, а потом прошептал, что до Дорна они вряд ли доедут, и снова впал в беспамятство.

По расчетам Бриенны, через несколько дней они должны добраться до Тихого Острова. Красный Зубец впадает в Крабий залив, так что нужно просто плыть по течению. Раз Джейме еще не умер, поддерживаемый зельями Тороса и «магги», похоже, смертельная опасность ему уже не угрожает, хотя его рана и выглядит ужасно. В течение бесконечных часов Бриенна шептала молитвы за здравие обоих Ланнистеров – и брата, и сестры. Она бранила себя за неискренность, зная, что молится за Серсею только из-за глупой надежды, что это как-то спасет Джейме, но все равно продолжала молиться.