Слишком много событий, слишком много новостей. У Сансы так замерзли ноги, что она едва чувствовала пальцы. Она подошла к окну и поскребла замерзшее стекло. Ей удалось различить лишь размытые очертания внешнего мира, но этого было достаточно, чтобы заключить: все снаружи засыпано снегом. Не важно, какие планы у нее были, или их не было вовсе, – очевидно, что по такой погоде никто не будет пересекать Пасть. Все равно я не была уверена, что хочу ехать на Север.

Санса натянула на себя ту одежду, какую вечером решилась снять, зашнуровала башмаки и направилась к выходу, дыша на пальцы, чтобы согреть их. Если уж в комнате виден пар от дыхания, то снаружи куда холоднее. Она открыла дверь, шагнула наружу и…

…и едва не упала, наткнувшись на Пса. Он сидел у ее двери, вытянув ноги и опустив голову на грудь. Немытые темные волосы упали на лицо. На коленях у него лежал меч, наполовину вынутый из ножен. Похоже, он как сжимал рукоять меча, так и уснул. От его носа и рта поднимались серебристые клубы пара, а на нем были только куртка и рубашка, ведь свою рясу он отдал ей. Он ведь снял две комнаты. Мог бы спать у себя.

Еще одна загадка Сандора Клигана. Санса осторожно прошла мимо него, на миг засомневавшись, а стоит ли ей выходить наружу. Я быстро. Она поспешно спустилась по скрипучим ступеням, прошла через безлюдный общий зал, открыла дверь и вышла на узкую грязную улицу.

Она не прошла и дюжины шагов, как живот свело от холода. Пасть невозможно было различить из-за окутавшей залив мерзлой дымки. С крыш и стен зубчатыми гирляндами свисали сосульки. Крупные хлопья снега, кружась, опускались из тускло-свинцовых облаков, и все вокруг было серым, как будто выцвело. На улице не было ни человека, ни животного, и слышен был лишь отдаленный вой ветра.

Санса старалась не думать о том, что было бы, если бы она все еще оставалась с сиром Шадриком. Он бы велел мне согревать его. И что еще хуже, ей бы пришлось это делать.

Ни за что. Она с силой встряхнула головой. Не хочу думать о нем. Он мертв, его труп остыл, и уж точно не его дух явился мне ночью. Это был сон, и ничего больше. В лихорадочных, обрывочных сновидениях, что приходили к ней перед рассветом, она видела пламя, кровь и падающую лавину из обломков льда. Тени. Призраки. Если в ближайшее время она останется здесь, а похоже, так и будет, снегопад сыграет ей на руку. Всем, кто охотится за ней, придется потратить кучу времени на ее поиски.

Я увидела то, что хотела. Санса повернула обратно и ускорила шаг, надеясь, что Пес не проснулся и не решил, что она снова сбежала. У нее на уме была тысяча вопросов, которые она хотела ему задать, хотя вряд ли у него будет настроение, чтобы отвечать. Прошлой ночью они оба сказали больше, чем следовало, и сегодня стена между ними воздвигнется вновь. Сансе хотелось поехать с ним, дать ему возможность сдержать слово, но ей вспомнились его слова: «Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме рыцарей, прекрасных дам и волшебных сказок?» Может быть, он прав, и она просто придумала этот поцелуй… Со времени их последней встречи она изменилась безвозвратно. Остается только гадать, остался ли Пес прежним.

Когда она вернулась, в гостинице было все еще тихо и сверху не доносился раздраженный рык, так что Санса заключила, что Сандор еще спит. Когда она поднялась по ступенькам, то обнаружила, что не ошиблась. Похоже, ему было неудобно, он выглядел замерзшим и несчастным, и Сансе вдруг стало его жалко. Она присела на корточки и осторожно тряхнула его за плечо.

Он, должно быть, крепко спал, потому что ей пришлось тряхнуть его еще пару раз. Наконец он открыл глаза и посмотрел на нее, не узнавая. Через несколько мгновений он пришел в себя.

– Девочка, - сказал он. – Который час?

– Еще рано. – Она села рядом с ним. – Снег все еще идет.

– Он не перестанет. – Пес дернул углом рта, как всегда делал. – Помнишь сказки, которые рассказывала тебе няня? Про Долгую Ночь. Про Иных, про бледных пауков и про рыцарей, которые гадят в штаны и умирают, как и всякий другой.

Санса удивилась, ведь этой ночью она сама вспоминала Старую Нэн, но ей стало неприятно, что он так бесцеремонно швырнул ей эти слова в лицо. Как это на него похоже. Он все еще внушал ей страх.

– Простите, - скованно произнесла она. – Мне следовало дать вам поспать, сир.

Пес, казалось, опять хотел огрызнуться, но в его глазах появился и тут же исчез странный блеск – похоже, он уловил в ее голосе обиду. Вместо этого он еще раз фыркнул и резко поднялся вверх, словно бобовый стебель, произведя примерно столько же шума. Он выругался, вложил меч в ножны, пристегнул их к поясу, как будто собрался убить кого-нибудь себе на завтрак, и спустился в общий зал.

Санса последовала за ним. Снег все еще стекал с ее плаща, капюшона и волос, оставляя на ступенях мокрый след. Постоялый двор, похоже, пробудился: из камина плыл такой аппетитный запах жареного бекона, что ее рот наполнился слюной. Может быть, не так уж и плохо оказаться засыпанной снегом именно здесь. Жаль, что это не продлится вечно. Еда рано или поздно закончится. Как и ее деньги.

Она спустилась вниз в общий зал, гадая, хватит ли оставшейся пригоршни медяков, чтобы купить завтрак. Ей пришлось признать, скрепя сердце, что теперь она зависит от кошелька Сандора; если у него закончатся деньги, ей тоже придется голодать. Он не захочет содержать меня вечно. Он будет настаивать, чтобы мы немедленно уехали… но куда? Обратно в Королевскую Гавань? Что такого он забыл в Королевской Гавани, что так хочет вернуться? Насколько ей было известно, единственным, чего в своей жизни хотел Сандор, это убить своего брата. Но Гора погиб от отравленного копья Красного Змея, и теперь Псу ничего не остается, кроме как…