Хаос медленно приобретал подобие порядка. Люди королевы расталкивали и ворон, и вольных людей, направляясь к большой недостроенной лестнице, которая вздымалась вверх к ледяному лику Стены. Когда они собрались у ее ступеней, один из них достал рог и извлек из него мощный звук, разнесшийся эхом по всему замку. Во дворе воцарилась зыбкая тишина.

– Мужи Ночного Дозора, - начал один из поклонщиков. – Храбрые подданные короля Станниса. Э-э-э… и вольный народ. – По его лицу было видно, что он охотнее бы сказал «тараканы». – Милостью Владыки Света, великое чудо свершилось этой ночью. Вероломный лорд-командующий повержен, и поэтому не будет…

Прежде чем он смог продолжить, зычный голос перебил его.

– Лорд Сноу! – Тормунд Великанья Смерть, приземистый, коренастый, седобородый, протолкался сквозь толпу. – Кто убил вороньего лорда?

Поклонщик окинул его уничтожающе презрительным взглядом.

– Не твое дело, старик. Ты не носишь черный плащ и по праву должен быть по ту сторону Стены. И ты вскоре туда отправишься, как только…

– Тьфу! – Тормунд смачно харкнул в грязь. – Кто убил вороньего лорда, я тебя спрашиваю, южный ублюдок?

– Я сказал, это не твое дело. – Поклонщик повысил голос. – Поскольку лорд-командующий мертв, его полномочия переходят к лорду-стюарду Боуэну Маршу, пока не будут проведены выборы. Мы надеемся, что они пройдут не как в прошлый раз, когда результаты подтасовали старый слепец и его прихвостень, жирный дружок Сноу. Также мы надеемся, что Ночной Дозор вернет свой долг королю Станнису и выберет командующего, который…

– Заткнись! – это крикнул не Тормунд, а оруженосец Сноу, бывший блудник по имени Атлас, щеголеватый темноволосый юнец, который раздражал старую гвардию Дозора не меньше, чем сам Сноу.

«Удивительно, что он еще жив, - подумала Вель. – Закрой свой милый ротик, пока тебе его не намылили».

Слишком поздно: Атлас уже вырвался вперед.

– Заткнись! – снова крикнул он. – Как ты смеешь указывать нам, что делать? Мы – мужи Ночного Дозора, мы не подчиняемся ничьим приказам. А что до твоего короля, то говорят, он в плену у Болтонского бастарда или умер у стен Винтерфелла. Его волшебный меч сгинул, его война закончилась! Мы ничего не должны мертвецу! Мы сражаемся с мертвецами!

В знак согласия с его словами поднялся сердитый ропот. В эту грязь скоро опять прольется кровь. Вель нащупала рукоятку костяного ножа, спрятанного в сапоге.

– Следи за словами, Атлас из Ночного Дозора, - раздался новый голос, на этот раз женский. Красная жрица собственной персоной проворно поднялась по ступеням. На ее шее мерцал алый рубин, красные рукава развевались. – Станнис Баратеон – перерожденный Азор Ахаи. Неважно, кто и где его держит. Он еще жив. Я увидела это в пламени.

– В жопу твое пламя, - крикнул один из дозорных. – Этот твой лживый…

Леди Мелисандра остановила на нем взгляд своих красных глаз.

– Пламя никогда не лжет, сир. Если и происходят ошибки, они всецело мои. Но я видела кинжалы во тьме. Я предупреждала лорда-командующего. Если он не принял мои слова всерьез…

– Это вина трусливых ублюдков, которые напали на него! – завопил Атлас.

Тормунд Великанья Смерть повторил его слова, его рев сотряс башни Черного замка, и толпа одичалых подхватила этот крик. Вольный народ подает голос за вороньего лорда. И это еще не самое странное, что за последнее время довелось повидать.

– Пусть будет так, - продолжила Мелисандра. – Каждый, кто верен его величеству, должен отправиться в Винтерфелл, чтобы вызволить его из когтей грязного узурпатора Рамси Болтона. Только когда это будет сделано, мы сможем прояснить свои взаимные обязательства касательно Ночного Дозора. Но если мы бросим короля Станниса в руках чудовища, которое делает плащи из человеческой кожи, тогда мы точно…

– А как насчет Манса? – вмешался один из вожаков войска Тормунда. – Ты, похоже, не все знаешь, розовая шлюха! Говорят, Болтонский бастард подвесил Манса в вороньей клетке, да еще и дал ему плащ из кожи его копьеносиц! Как такое вообще возможно? Разве ты не сожгла Манса у нас на глазах? Сожгла или нет? Все южане и поклонщики - лжецы, гребаные лжецы и ведьмы!

Люди закричали, соглашаясь с его словами, и эти крики эхом разносились в угрюмом рассветном небе. На мгновение Вель показалось, что она заметила в глазах красной жрицы неуверенность, почти что страх. Мелисандра кивнула человеку, стоявшему рядом с ней, и он вновь подул в рог, но даже это не смогло обеспечить тишину. В довершение всего, великан Вун Вун, один из самых необычных обитателей Черного замка, удивленный и недовольный, выбрался из своей берлоги под башней Хардина. «ШУМ!
– прорычал он, коверкая немногие известные ему слова общего языка. – ВУН ВУН НЕ ЛЮБИТЬ!»