Мог то быть и мертвец, выбравшийся из могилы - поразмяться да потешиться. И это было ещё боязней, чем разбойники. С людьми-то всё понятно, а что у нежити на уме, то одной нежити и известно.

Старик хотел было подстегнуть лошадь, желая быстрей пронестись мимо незнакомца, лишь бы не углядеть в темноте его лица, но тут ему на руку легла мягкая детская ладошка.

– Деда, давай остановимся. А то дяденька здесь совсем один. Не оставлять же его. Вон, волки воют...

И как это ребёнок сумел проснуться в такой неподходящий момент? Минуту назад её не мог разбудить даже волчий вой, а сейчас одно присутствие рядом незнакомца моментально выдернуло девчушку из мира снов. Что и говорить... незнакомец впереди однозначно не был простым человеком. Да и откуда простому человеку взяться в таком месте, да ещё и в такой час? А потому останавливаться не хотелось ещё больше.

Но делать нечего. Дед скривился, и телега встала прямо перед незнакомцем.

– Залезай быстрей, - махнул ему дед.
– Здесь торчать - беду кликать.

– Благодарю вас, добрые люди, - поклонился мужчина и, кряхтя, влез в телегу.

Места в ней было немного, но путник всё же сумел как-то уместить в ней своё тело. Чего здесь только не было: шитые сорочки, глиняные горшки, и прочий мелкий скарб. Точно не старичок с ребёнком ехали, а торговцы какие.

Старик же в это время тронул поводья, и телега продолжила путь. Кроме как всматриваться во тьму впереди, в дороге делать было нечего. И бессмысленный разговор с попутчиком мог бы скрасить эту тоскливую ночь. Но дед не решался заговорить первым. Существо в их повозке могло быть кем угодно, а с некоторыми созданиями заговаривать первым - себе дороже. Безопасней было дождаться утра. Если с первыми лучами солнца путешественник не растает как дым, то в следующую ночь старик мог вполне рассчитывать на добрый разговор. Но не раньше.

Сейчас он мог только одно: гнать лошадь вперёд, надеясь на лучшее. Повезёт - так повезёт. Коли ж нет, то... на всё воля предков. Зачем себе голову забивать?

Такие вот мысли крутились в голове деда. Девка же была молода, многого ещё не знала, а потому совершенно нагло, не таясь, рассматривала их попутчика.

То был худой, высокий мужчина с бледным безбородым лицом. На голову его был нахлобучен колпак, так что нельзя было сказать, были ли у него вообще хоть какие-то волосы. Мужчина кутался в серый длиннополый кафтан, старый и мокрый от снега. Его одежда была залатана на много раз, но всё равно не спасала от холода. Незнакомец трясся мелкой дрожью, без интереса глядя прямо на ребёнка.

– Дядя, а ты мертвяк?
– неожиданно спросила девочка.

Дед аж поперхнулся от неожиданности, чуть не выпустив поводья.

И без того нервная лошадь, почуяв его секундную слабость, хотела было припустить во весь дух, но старик вовремя одёрнул скотину.

– Куда пошла, проклятая?!
– для порядку прикрикнул на неё дед.

И затих. Ждал, что ответит путник. Ему было одновременно и интересно до безумия, и боязно до жути.

Незнакомец же протянул девочке руку и сказал:

– Дотронься, если желаешь знать.

Аккуратно, сгорая от страха и любопытства, ребёнок коснулся пальцами руки мужчины.

– Холодная, - тихо вымолвила девочка.

По спине деда прошёл озноб. Своими трясущимися пальцами он медленно стал опускаться к сапогу. Туда, где у него был припрятан нож. Он знал, что против мертвяка не подействует никакое оружие и всё равно на что-то надеялся.

– Дурёха, - беззлобно констатировал мужчина.
– Естественно, она холодная. Мороз всё-таки. Возьми меня за запястье. Чувствуешь, как во мне жизнь бьётся?

– Чувствую, - ответил ребёнок.

– Значит, я никакой не мертвец, - сказал незнакомец, пряча руку.

Но в последний момент он, кажется, передумал. Быстро схватил девочку за запястье, от чего та легонько пискнула и повернул ладонью вниз. На нежной детской ручке, красной от мороза, ярко выделялось родимое пятно странной формы. Как будто кто-то сделал петельку ей на коже. Мужчине была знакома эта метка. И он знал, что та не несёт им ничего хорошего.

– Откуда у тебя этот знак?
– холодным голосом, холоднее, чем ночной воздух, прошептал путник.

Лезвие ножа с треском вонзилось в дерево рядом с рукой незнакомца. Старик смотрел на него беззлобно, но решительно.

– Отпусти-ка ты её руку. Видишь, засмущал уже всю. Маловата она ещё для такого.

Мужчина повиновался и вернулся на своё место. Что бы ни скрывала эта странная пара - это было их дело и больше ничьё. До тех пор, пока это не приносит ему проблем.

Дальше они ехали молча.

В последние дни снега в этих краях выпало мало, так что повозка шла спокойно и ровно. Лишь изредка она вздрагивала, вытряхивая из путника остатки сонливости. Спать не хотелось, но и разговаривать желания тоже не было. И это было совсем не из-за враждебности, которую ранее выказал ему старик. Просто разговор со старым дедом и маленькой девочкой вряд ли мог его чем-то обогатить, а вот утомить - легче лёгкого. Даже если и была у них за плечами какая-то история, а она у них была обязательно - как и у любого в дороге, всё равно не стоило лезть им в душу. Ведь конец у таких знакомств всегда один - расставание. И не всегда на его памяти оно было дружеским.

Сколько уже людей перевидал он за своё путешествие? И все они задавали ему одни и те же вопросы. И каждый получал одинаковые ответы. Нет, сейчас незнакомцу было не до рассказов. Он просто хотел недолго полежать спокойно, без движений, давая отдых уставшему телу. Рано или поздно они всё равно потребуют у него дорожную плату. И он в очередной раз повторит свою историю. Но не раньше...

Лес упорно не хотел заканчиваться. Он простирался далеко-далеко вперёд, насколько хватало глаз. А позади был нисколько не меньший участок пути. Если бы кому-то из этой компании и можно было повернуть назад, то это бы всё равно не имело никакого смысла.