Старик клевал носом. Устала и лошадь. Им бы стоило сделать привал хотя бы на час, чтобы хоть слегка восполнить силы, но как раз сейчас этого делать было нельзя. Постоялых дворов, трактиров, хижин - всего этого здесь не было. И совсем не случайно. Слишком опасное место для человека. Только зверь мог счесть его домом. Зверь, а также тот, кто выше человека и зверя. До ближайшей деревни, куда и стремились дед с внучкой, им предстоял ещё очень дальний путь по землям, славившимся своей немилостью к людскому роду. А потому их надо было миновать особенно быстро.

На душе у деда было неспокойно. За долгие годы жизни в этом суровом краю у него выработалась почти мистическая чуйка на опасность. И сейчас она говорила ему, что за их передвижением следят десятки хищных силуэтов, схоронившихся среди елей, сосен и лиственниц. Волки неотступно следовали за телегой. И их собиралось всё больше и больше. Но пока они почему-то не думали нападать. Наверное, ждали, когда люди и лошадь окончательно выбьются из сил.

Лошадь тоже ощущала их присутствие. Мотала головой, фыркала, пыталась перекусить удила. Была б её воля, она бы прямо сейчас помчалась вперёд со всей скоростью, не разбирая, куда бежит. И бежала бы, пока не остановится её сердце. Но старик сдерживал её, умерял её пыл. Он знал, что если лошадь падёт, то все они уже не жильцы.

Страшно было ехать в полной тишине, и старик решил завязать разговор:

– Слушай, соколик, вот ты всё молчишь и молчишь. А отрабатывать за поездку кто будет? Любо мне узнать, что за человек такой к нам в телегу залез. И имя его тоже узнать любо. Что скажешь? Потешишь старика с девчулей или отмалчиваться станешь?

Девочка устроилась поудобней и обратилась в слух. Старик же, хоть внешне никак этого не проявлял, тоже приготовился ловить каждое слово.

Вновь путнику предстояло превратить свою историю в потешный рассказ для случайных попутчиков. От такого значимость её сжималась до уровня трактирной байки. А может даже и меньше. С другой стороны, не то чтобы она была изначально чем-то большим...

Мужчина тоскливо вздохнул и произнёс:

– Есть чем горло смочить?

Дедушка повернулся к путнику и, лукаво улыбнувшись беззубым ртом, протянул ему фляжку. "Пусть хоть бес, но раз выпить любит, то свойский мужичина".

– На особый случай берёг. Но для хорошего рассказчика не жалко. Только ты это... аккуратнее. А то всё нутро себе спалишь, - попытался предостеречь старик, но путник сделал пару глотков и, не поморщившись, вернул фляжку хозяину.

– И не такое пивали, - сказал мужчина и замолк.

Ни рассказа, ни истории, ни побасенки не рассказал подлец. Дед с такой наглости не на шутку осерчал.

– Слушай, ну, что ты как нелюдь? Я тебя и подбросить взялся и питьём вкусным пожаловал. Неужели не хочешь в ответ хоть потешечку рассказать?

– Не знаю я никаких потешек. А коли знал, так все забыл давно, - отрезал мужчина.

– Экий ты неинтересный, - обиженно хмыкнул старичок.
– Хоть поведай нам тогда, как зовут тебя, и почему в столь поздний час на дороге ошиваешься, словно душегуб какой?

Девочка с интересом вертела головой, наблюдая за перебранкой двух мужчин. Неразговорчивый попутчик чем-то крепко захватил её внимание. Она не сводила с него взгляда, будто боялась, что упустит тот момент, когда незнакомец начнёт пускать в небо молнии, извергать огонь изо рта или сотворит ещё что-нибудь невообразимое. И не было однозначного ответа, чем было вызваны эти ожидания: разыгравшимся детским воображением или же то начинал просыпаться в ней ведьмин глаз.

– Имя моё, - начал путник, поддавшись на уговоры, - вам знать не нужно. Ни к чему это. Только беду на себя накличете. Обращаться ко мне можете как угодно. Хоть "эй, ты!", хоть "мужик", хоть "дурак" - всё едино. Пропутешествуем мы вместе недолго, так что не думаю, что у вас будет для этого много возможностей.

– А, так ты, видно, колдун, - протянул старик.
– Что ж, в такую пору мы и колдуну рады. Глядишь, коль случится чего, дунешь-плюнешь - и беды как не бывало.

– Я не... а, впрочем, неважно. Думайте, что хотите. Ну, а вы кто будете?

Дед указал на девчушку:

– Это Дара. Внучка моя. А я своё имя прошлой зимой внуку подарил. Думал - издохну. Ан нет, выкарабкался, переборол болезнь. Так что я теперь доживала. Не к этой, так к следующей весне на тот свет отправлюсь. И ладно. Вот отвезу девку в деревню к куму, а там уже хоть к лесному царю на поклон. Лишь бы силушка моя внуку быстрее перешла. Непросто ему без неё придётся.

– С тобой всё понятно. А чего это ты девку с собой потащил? Не для того ведь, чтоб в пути одному не скучать?

Девчушка крепко прижалась к деду и задрожала. Он же приобнял её своей широкой рукой и улыбнулся.

– Тут такое дело неловкое... Мы же охотники: я охотник, сын мой охотник, дети его охотниками будут. А зверь из нашего лесу ушёл почти весь. То ли мы духов лесных чем обидели, то ли проиграли они всех зверей другому лесу. В общем, не стало охоты. Голодно стало. И нам и волкам.