Он получил такое поверхностное знание от Ворона, но даже сейчас парень не ведал, можно ли ему доверять. Хотя и видел подтверждения части рассказанного собственными глазами.

Включая тело девочки.

— Даже я толком не знаю, что они такое, — сказала Мелия. — Но слово «хранитель могил» указывает на людей, внутри которых живёт сила тьмы.

— Внутри?

— Ага. Как ты знаешь: они ни живые, ни мёртвые... Видишь ли, для Тьмы форма не играет роли. Я на самом деле не могу это нормально объяснить, но... Возьмем, например, яблоко. Когда съешь его, останется огрызок. Ведь это уже не яблоко? — Когда девочка объясняла, она временами подкрепляла слова мелкими жестами. — Для живых существ только так и должно быть, потому что, сохраняя форму своего тела, они способны сохранить своё естество. Если они потеряют форму, то станут чем-то отличным от того, чем были раньше. Но что до Тьмы: думай о них как о подвижной глине, наделённой желанием убивать. Будь Тьма глиняной посудой или кружкой, полной этой глины, это не имеет особого значения. Они не являются чем-то, что «умрёт». Так что каким бы обычным способом им ни вредили, они всегда вернутся в изначальную форму...

Затем Мелия запаниковала, посчитав, будто сбила его с толку.

— Но, эээ... конечно, глина это просто метафора. Тьма не перемешивается с себе подобным. Совсем нет. Скорее, Тьма отталкивает себе подобное.

Наверно, правильнее сказать, что когда она соприкасается с более сильным демоном, то лишается сил. И тогда входит в состояние ложной смерти.

Муору отчаянно прокручивал в голове её скудное объяснение, но понять его было не так-то просто.

Что-то такое он точно слышал на уроках первой помощи. Все живые организмы при взгляде через микроскоп состоят из мелких частиц, называемых «клетками». Парень не знал, почему они сохраняют форму вместо того, чтобы развалиться, но он уяснил, что у животных есть «костные клетки» и «тканевые клетки», и эти клетки сплетаются друг с другом, образуя единое существо.

Но эти монстры не следуют тем же правилам, что все прочие живые существа. Их тела состояли из чего-то, что нельзя ни убить, ни разрушить.

— Во мне есть часть от них, — сказала Мелия, прижав руку к груди.

— Как? — спросил Муору. — Ты ведь человек?

Девочка кивнула, низко наклонив голову, и затем, не отрывая взгляда от своих башмаков, продолжила:

— Тьма, похороненная на этом кладбище, не воскресает. Но их тела остаются под землёй... и...

Мелия посмотрела на плотную листву, нависающую над ней.

— Мне сказали, что под этим деревом похоронена сильнейшая из всей Тьмы, нечто такое, что можно назвать их королём. Возникшее из его тела семя пустило корни, которые высасывают его соки и питают растущее дерево. И внутри этого гигантского дерева течёт сила Тьмы, из которой оно и выросло... Само собой, то же самое касается его плодов.

В тот миг, когда он это услышал, Муору вспомнил, как некоторое время назад он видел её у дерева с чем-то съестным.

Глыбой, настолько тёмной, словно она была сосредоточением темноты. Пульсирующий плод, который будто бы обладал своей волей.

Она уверяет, что это смесь растения и монстра?

— Это гигантское дерево несёт лишь фрагмент Тьмы. Так что мы — хранители — поедаем его и крадём их силу. От этого я чувствую себя расхитительницей могил. Даже если другая Тьма коснётся меня или поведёт себя враждебно, в итоге она застынет на месте. Всё благодаря этой силе.

И, отвечая, на твой вопрос... Я человек, но в то же время часть меня не отличается от Тьмы. Так что я не могу уйти от тела, погребённого под этим деревом... или, другими словами, с этого братского кладбища.

И... я не могу умереть.

Серьёзно?

Парень столкнулся с вопросом, засевшим на какое-то время в дальнем уголке его разума.

— Погоди-ка; ты разве не сказала, что так называемая Мария тоже была хранителем могил?

Если «Мария», которую Мелия считала старшей сестрой, была хранителем могил, тогда она тоже крала силу монстров. Если так, то её могила как-то со всем не вяжется. Эпитафию сделали, чтобы оплакать умершего человека, но хранители не должны умирать... Я видел это собственными глазами.

Или она ещё не всё мне рассказала?

Если это правда, тогда Мелия...

Она тоже может умереть?

— Мария... — она выдавила из себя ответ, но таким болезненным, жутким тоном, с которым обычно харкают кровью. — Мария... убила себя.

У готовой разрыдаться Мелии задрожали губы, и девочка спешно продолжила:

— Когда Мария была здесь, я не была хранителем. Из-за ограничения в силе два человека не могут быть хранителями одновременно. Тогда я не знала, почему она убила себя. Но в первую же ночь, как я стала хранителем, Тьма в форме шестилапого тигра охотно полакомилась моей правой рукой...

Девочка пробежала пальцами от локтя до плечевого сустава.

Глядя на её понурое лицо, парень точно мог сказать, что она проигрывает в уме воспоминания о том, как монстр отхватил ей руку. Она переживала заново испытанный страх... и боль.

— Боль... я ненавижу боль, — сказала она.

Муору почувствовал, как рана на его правом бедре запульсировала. Это туда его укусил Дефен, когда он пытался убежать. Без сомнений, та гигантская чёрная собака сдерживала силы. Ведь при всей демоничности её челюстей нога Муору осталась при нём. И по прошествии многих дней он даже смог забыть про оставшийся шрам.