Когда старшего лейтенанта наконец похоронили, по всему лагерю наделали праздничных кострищ, и Муору со своими товарищами-кротами веселились всю ночь. Точно, это было именно когда труп Геджера Рива закопали где-то на отшибе поля боя.

Во время расследования и суда задержанный юноша не прекращал утверждать: «Я не делал этого, это ложное обвинение». Но чем я ещё мог заниматься? Они обвинили его в том, о чем он не знал практически ничего. И конечно, за неимением алиби или доказательства невиновности ему никто не поверил.

— Это неправда, — сказала Мелия. Её спокойный голос, как будто сотрясший кладбищенский воздух, вырвал Муору из его тёмных воспоминаний.

— Ты точно не делал этого, — продолжила она, смотря прямо на него. Глядя на нее, парень не заметил ни малейшей тени сомнения в сказанном... Он понял: она верит ему.

— Ахаа, — что-то похожее на зевок вырвалось из горла Муору. Юноша почувствовал, как его решимость начала слабеть.

Он напомнил себе о своих целях. Я должен бежать... Затем во второй раз... и в третий.

Оторвавшись от голубых глаз девочки, парень сказал: «Спасибо. Будь ты судьёй, меня бы точно признали невиновным». Затем он улыбнулся, пытаясь отогнать сомнения, сверлящие его изнутри.

Конечно, если бы его оправдали, то никогда бы не отправили на кладбище и он не встречался бы каждую ночь с Мелией.

— В самом деле, ты не тот, кому следует здесь быть, — бормотала Мелия с понурым лицом. Это казалось невообразимым, но она разделяла его чувства.

Муору, естественно, растерялся, не зная, как ему реагировать на её слова... как ему реагировать на выражение её лица.

Внезапно его губы задвигались словно автоматически:

— Эй, чисто гипотетически, но... — сказал он, не глядя на девочку. — Если я попытаюсь отсюда убежать... ты не могла бы...

Поняв, что собирается сболтнуть лишнего, парень спешно заткнулся. Не решаясь продолжить, он почувствовал на себе взгляд Мелии. И чтобы успокоить её, наконец сказал:

— Ты вольна делать что угодно, но... если я решусь бежать, ты не хотела бы убежать вместе со мной?

Мелия несколько раз моргнула, а потом опустила глаза к земле.

Муору, напротив, стоял спокойно и осторожно наблюдал за её реакцией.

Слова выпрыгнули из его рта будто по собственной доброй воле, но он не думал, что это такое уж плохое предложение. И хотя эта вера ничем особым не подкреплялась, ему не показалось, что Мелия сдаст его Дарибедору, даже если он расскажет ей о своём желании убежать.

Пусть юноша обдумывал это множество раз, его идею убежать нельзя было назвать каким-то планом. Однако чьей бы помощью он ни заручился, когда дело дойдёт до реального побега, в его план окажется втянута Мелия. Если так, то и девушке от этого будет какая-нибудь польза. Или так он думал.

Хоть у меня и нет конкретного плана, но ведь отвести в нём Мелии центральное место — это отличная идея?

Уж что-что, а помешать она мне не помешает.

Прекрасно понимая, насколько излишне оптимистично это звучит, парень всё же не терял надежды на то, что где-то здесь скрывалась толика истины.

Он мог прекрасно себе представить, насколько плохо с ней обращаются на кладбище. Может, даже хуже, чем с ним.

Естественный враг человечества — монстры под разными именами.

Могильщики, предшествовавшие ему, стали невольными свидетелями, не в силах совладать с ужасом и мерзостью тех существ, которых им велели хоронить.

И рытьём могил история явно не ограничивалась.

Он припомнил фигуру Мелии на фоне чудовища, состоявшего из мешка с плотью. Её оторванную кисть, улетевшую прочь. Её тело, проткнутое насквозь.

Точно, Муору уже знал, какие страдания выпадали на хранителя могил.

— ...

Нисколько не переменившись лицом от его вопроса, девочка оставалась совершенно неподвижной и тихой. Временами она подрагивала, и губы ее трепетали.

Пусть она не сказала «нет», Муору чувствовал в ней внутренний конфликт, навеявший слова отказа.

Что ещё мне попробовать?

Затем он, как и раньше, решил взять её за руку...

Но их пальцы не пересеклись; она убрала руку.

— Прости, — быстро сказал Муору. — Что я говорю? Забудь. Я просто...

— Нет, — прервала его Мелия. — Это моя вина, — сказала она, качая головой. — Не твоя... Мои ноги... я не могу ступить за ограду этого кладбища.

Муору не знал, как ему реагировать.