Шрифт:
Он решительно махнул им по тыльной стороне левой руки.
Боль более или менее соответствовала его ожиданиям.
Как если бы он разрезал вену, из раны хлынула угнетающе густая тёмная кровь и побежала по пальцам. У него словно выросло второе сердце, с каждым ударом которого вспыхивала тупая боль.
Муору ошарашенно глядел на рану. Он уже начал думать, что сделал нечто запредельно глупое...
Затем, спустя несколько ударов сердца, рана затянулась и исчезла.
Просвет на его руке схлопнулся, словно губы. Кожа попросту сомкнулась, без каких-либо лишних движений. И, кроме налипшей на руку крови и жгучей боли, не осталось никаких следов.
Естественно, почувствовал себя он неважно, но беспокоили его отнюдь не остатки боли, а рана, которой и след простыл.
Губы скривились в улыбке.
Разумеется, было нелепо считать простую царапину на руке доказательством бессмертия.
Вот в следующем его действии крах был неприемлем.
Так что требовался ещё один тест, на этот раз более глубокий.
Ещё не решившись окончательно, юноша вытянул палец, но потом заколебался.
Очевидно, существовала огромная разница между тем, чтобы запихнуть в рот часть монстра, и тем, что он намеревался сделать. Хотя он убеждал себя в необходимости всё досконально проверить, это не отличалось от самоубийства. Его пальцы дрожали. Вся его рука дрожала. Парень попросту не мог перестать трястись.
Чувствуя, как его решимость слабеет, Муору укусил губу и припомнил ощущение от шеи Мелии в его руках.
Затем он пустил пальцы под кожаный ошейник и со всех сил дёрнул за него.
Правая артерия, присоединённая к «ведьминой нити», разорвалась, и из шеи хлынул поток крови.
К удивлению, особой боли не было.
Но сколько бы он ни пытался взглянуть себе на шею, из скрытого от его глаз места бесконечно лилась красная жидкость. От такого зрелища люди точно падают в обморок.
Не успел он заметить, как правая половина тела окрасилась красным, и Муору без лишних раздумий прижал к ране руку. Тут его зрение начало тускнеть... он потерял слишком много крови.
Насыщенная кислородом кровь, которая должна питать мозг, словно краска запачкала его правый бок.
Это плохо, пронеслось в далёком уголке его сознания.
Это не шло ни в какое сравнение с теми ранениями, которые парень получал до сих пор. Он словно падал. Он не мог с этим бороться, не мог и сопротивляться. Фактически, истощились все места в теле, служившие источником его сил. От этого юноша испытал безнадёжное бессилие.
Правда то или нет, ему казалось, что он тонет. И даже его сознание стало растворяться. Муору потерял равновесие и упал на одно колено.
Бесполезно, ошалело подумал он.
Медленно его плечи расслабились, и парень рухнул набок, с вывалившимся изо рта языком.
Потом вдруг... он сам не заметил, как его зрение прояснилось.
Его анемия прошла.
Фонтанирующая кровь остановилась.
И рана закрылась.
Юноша выпрямился, чувствуя себя таким же сильным, как и всегда. Он лишь хмуро глянул на пропитанную кровью, прилипшую к коже одежду.
И пока залитый кровью Муору там стоял, его губы медленно расплылись в подлинной улыбке.
Глава 3
Муору следовало понимать, что в подобных вещах он не отличался особым умением.
Как ни глянь, а юноша являлся всего-лишь кротом, специализирующимся на рытье траншей. Он не был ни прокурором, ни детективом, потому даже простая догадка могла настолько загрузить его мозг, что получившийся ответ вышел бы довольно однобоким.
Но оказавшись на кладбище, он получил в своё распоряжение огромное количество времени, уделяемое, помимо рытья ям, раздумьям. Плюс парень услышал некоторые истории, которые проливали свет на его положение.
И теперь появились новые вопросы касаемо его ситуации, с разными гипотезами, предлагающими возможные на них ответы.
Сперва я хочу отметить, что я не убивал старшего лейтенанта Геджера Рива.
И я клянусь, что мой старый компаньон, лопата с биркой «Дело 50357: опасное оружие А», предмет, валяющийся в военном хранилище для улик, больше походящем на простой чулан, был совсем не тем, что о нём думали.
Убийцей был кто-то другой.
Настоящим убийцей Геджера Рива.
Кто-то в этом мире взял лопату Муору рядом с его ночлежкой, ударил ей по пустой голове Геджера, выбросил его окровавленного компаньона в кучу мусора, а потом ложно обвинил парня в преступлении.
Во время судебной тяжбы никто по-нормальному не задумался о возможном мотиве для убийства. Но, если военная полиция расспросила бы его сослуживцев, она бы получила достаточно ответов для подтверждения своего обвинения. Заявления вышли бы примерно такие: «Муору не подчинялся приказам, потому лейтенант часто наказывал его физически» или «лейтенант опрокинул еду Муору», или «лейтенант заставил Муору в одиночку убирать лошадиный навоз».