Но несмотря на боль от сквозного удара последнего меча Муору понял, что изливающаяся из его рта кровь замедлила ток, и почувствовал облегчение.

Я справился.

Длинное, массивное тело монстра теперь лежало в яме, которую он вырыл. И каждый из клинков, плотно прижатых друг к другу, словно иголки ежа, были красными от крови Муору. Область, где бушевал монстр, не просто покрылась выбоинами, похожими на борозды от вспашки земли, также досталось и многим могилам.

Но сейчас было неподходящее время, чтобы закапывать их обратно. Любой с этим справится, к тому же, когда поднимется солнце, ни он, ни монстр не смогут двигаться в его свете.

Быстрее...

Держа в руке серебряную лопату, Муору пустился в бег.

Он бежал к месту рядом с могилой Марии, у дерева, где спал король монстров.

Вернее... он пытался бежать.

Тьма внутри него казалась непомерно тяжёлой, как будто парень тянул за собой гигантский стальной шар с цепью. Сколько бы сил юноша ни направлял в ноги, он мог лишь неторопливо прихрамывать. А, пытаясь выжать из тела больше скорости, он стремительно расходовал все запасы энергии. Бессильно борясь со своим неповоротливым телом, парень щёлкнул языком.

Окружающее пространство уже озарилось так ярко, что отпала нужда в масляной лампе или электрическом фонаре.

Сколько времени до рассвета?

Его разум охватило дикое нетерпение, как будто он впал в безумие, но его тело вовсе не последовало примеру.

Муору спешил, как только мог, и в итоге достиг места назначения. На первый взгляд там ничего не было. Единственным движением был шорох листьев на гигантском дереве, одиноко стоящем рядом с последним пристанищем Марии.

Но под ногами явно чувствовались следы потревоженной почвы.

Муору осторожно погрузил конец лопаты в землю.

И стал копать.

Пока на пятидесятой лопате не потерял терпение. Отбросив в сторону инструмент, парень упал на колени. Затем он вцепился в землю обеими руками, словно подлинный крот.

Он вспомнил их первую встречу.

Не забудь. Не забудь, как впервые встретился с Мелией.

Юноша упал в обморок на кладбище посреди ночи и проснулся оттого, что Мелия закапывала его в яме, которую он же и выкопал.

Теперь они поменялись местами.

На пальцы Муору накрутилась прядь светло-коричневых волос, вымазанных в грязи. Для девочки волосы — это жизнь, потому он чувствовал себя виноватым, хватаясь за её грязные пряди... но по сравнению со всем остальным, что он сделал, порча волос числилась где-то в самом низу списка тех вещей, за которые она его возненавидит.

Хотя если сравнивать с тем, что он намеревался совершить, уже содеянное она может посчитать не таким страшным.

Озаряемый тусклым рассветом, Муору выкопал девочку, которую сам же и закопал.

Как же это было эгоистично.

Всё это лишь удовлетворяло его эгоистичные желания.

Он нуждался в силе хранителя, и поскольку таковым одновременно мог быть лишь один человек, ему предстояло украсть эту силу у нынешнего хранителя могил, Мелии. Она была человеком, но в то же время часть её погрязла во Тьме. Стоило закопать её тело, как сила запечатывалась и слабела, или другими словами, она погружалась в состояние, напоминающее смерть. Но парень не мог так её оставить.

Как только он полностью её откопал, сразу же положил её спину себе на колени.

— Теперь самое важное. Последний шаг... — Юноша практически слышал, как смеётся Ворон.

На щеках его любимой виднелись многочисленные следы от слёз. Не раздумывая, парень вытер их, но сколько бы он ни двигал запачканными пальцами, они лишь делали её ещё грязнее. Его ситуация походила на метафору, поскольку Муору болезненно повторял одни и те же движения, не добиваясь никакого результата.

Он приставил левую руку к её подбородку и потянул её бессознательное тело к себе.

Затем, как и положено расхитителю, юноша украл её поцелуй.

Даже закрыв глаза, в миг, когда их губы соприкоснулись, парень почувствовал под своими веками ярко-белый свет. Он ощутил вкус грязи и ржавого железа. Но был и другой привкус, сладкий и терпкий, словно яблоко.

Частично из-за беспокойства, частично из-за тяги к ней юноша невольно остался в таком положении, какое-то время продолжая целовать её. Затем, придержав правой рукой её нижнюю челюсть, Муору нежно открыл ей рот.