Некоторое время пожаловавшие на НП люди в масках и камуфляже молча разглядывали в бинокли окрестные кварталы.

Увиденное, надо сказать, впечатляло. Апокалиптическое зрелище...

С севера доносилась густая канонада. Километрах в пяти от них, где то на северной и северо восточной окраинах, шел интенсивный бой. В небе сразу в нескольких местах густые клубы дыма. Со стороны шоссе Алеппо Ракка и радиальных выездов тоже слышна частая пальба. Повсюду видны следы разрушений; хаотически разбросаны остатки городских строений; над древним городом, почти сливаясь с ним, тяжелое, как могильная плита, свинцовое небо.

Анна облизнула сухие губы.

Захотелось попить воды, хотелось промочить горло...

Но она побоялась спросить воды - опасалась, что Антонов ушлет ее отсюда, что он прикажет Котову и ей спуститься вниз и ждать его и Игоря там, в относительно безопасном месте.

Заработала рация Фарука. Он коротко ответил тому, кто вызывал. Вскоре в помещение вошел - вбежал вернее - какой то чумазый мальчуган. В отличие от взрослых, он был в одежде мирного времени. Вот только одежда эта - надетый на нем спортивный костюмчик и серая плащевая куртка - была настолько грязной, пыльной, изодранной, что ее иначе, как лохмотьями, и не назовешь.

Все обернулись к нему. Фарук, улыбнувшись, потрепал парня по отросшей шевелюре.

– Это мой сын Базиль, - сказал он.
– Я посылал к школе нашу разведку. Они только что вернулись...

– Я один вернулся!
– выпалил парнишка.
– Двое наших остались!..
– Он вытащил из кармана "Кенвуд".
– У меня рация есть, я умею ею пользоваться! И стрелять я умею...
– Он коснулся рукояти ДШК.
– Даже из этого стрелял!!

– А вот хвастаться нехорошо, - строго сказал отец.
– Базиль, наших друзей интересует все то, что происходит в школе в Шах Максуде! В самой школе и вокруг нее! Рассказывай, что вы там увидели и что слышали...

Анна, глядя на Базиля, попыталась представить, что сейчас подумала бы мать этого парнишки, та женщина, с которой она летела из Латакии в Москву на самолете МЧС. Ужаснулась бы, наверное. Двенадцатый год мальчугану, а он уже рискует жизнью, он выполняет какие то задания, он часть этого сражающегося города, он - дитя войны.

Этот парнишка, будучи ребенком от смешанного брака, остался с отцом, командиром отряда самообороны. Он живет полной опасностей и невыносимых жестокостей жизнью, забыв о том, что существует где то другая, мирная жизнь. Та жизнь, в которой дети его возраста ходят в школу, носят чистую одежду, играют со своими сверстниками, а не прячутся по подвалам во время обстрелов и не берут в руки оружие в своем нежном возрасте...

Думая об этих сложных, драматических вещах, она пропустила почти всю целиком первую часть рассказа этого юного разведчика. И включилась лишь тогда, когда Антонов стал задавать мальцу вопросы.

– Так ты, Базиль, пробрался в само здание школы?
– несколько недоверчиво, как показалось даже Козаковой, спросил "Ансар".
– Я правильно тебя понял?

Пацан провел рукой по чумазому, в копоти и пыли лицу, отчего оно чище не стало.

– Я не вру, - сказал он.
– Я там был!

– Мы тебе верим... Но хочется знать, как ты туда попал?

– Сначала, как и везде ... через "хода". А потом по этой...
– он замялся, подыскивая слово.

– По коллектору канализации, - подсказал отец.
– У нас тут, - пояснил он присутствующим гостям, - весь город с древних времен изрыт ходами и колодцами. Ну а за последний год этих дыр и переходов между домами и кварталами сильно прибавилось.

– Понятно, - сказал "Ансар".
– И что ты видел, Базиль? Что видел возле школы и что слышал?

– Я был в самой школе! Там много убитых, - принялся рассказывать малец.
– Женщины... дети... старики... Они всех там убили!

– Это те, кто захватили школу этой ночью?

– Да - они!

– Кто эти люди? И на каком языке говорят?

– Кто они такие... я не знаю. Одеты все в камуфляж...
– он коснулся чумазой рукой обшлага куртки, надетой на Анне.
– Вот такой... или похожий. Половина или чуть больше говорят на нашем языке.

– На "шави"?
– решил уточнить "Ансар".

– Да, эти "крысы" говорят на нашем языке.

– А другие из этой группы?

– Эти говорят на русском, - шмыгнув носом, сказал пацан.
– И некоторые на нем... сильно ругаются! Разные нехорошие слова говорят.

– А ты что, знаешь русский?

Пацан широко улыбнулся, продемонстрировав белые ровные зубы.

– Яка гарна краля!
– ухватив "Хидайю" за рукав, выкрикнул малец.
– Та шоб я здох, як я збрехав!..

– Хватит, Базиль!
– остановил его отец.
– Это не те слова, что говорят в приличном обществе!