– Лизочка, малыш, я сейчас в душ, потом поем и спать. Оксана Ивановна пусть развлечет Костю. Лиза, сколько еще дней тебе работать?

– Сегодня и понедельник. Понедельник -- последний день.

– Хорошо, моя маленькая, Алексей уже подъехал, довезет тебя, до вечера, - он поцеловал ее и пошел в душ.

Лиза ехала по утренним улицам и поражалась, как они пусты. Город притих. Вся Украина затихла, победившая, но обессиленная и окровавленная. Даже в обычно многолюдных коридорах райисполкома было совершенно пусто. Они со Светкой заварили кофе и тихонько обсуждали прошедшую ночь. Было так необыкновенно тихо. Посетителей не было совсем. В другое время, Лиза уже набросилась бы на Светку с вопросами об ее новом харьковском поклоннике, но сейчас было не до мужчин. Сейчас было затишье, которое пугало.

В городе невозможно было найти ни одного милиционера. "Куда они все подевались?" - думала Лиза. Только ГАИшники несли службу. Прежде, чем выехать на вызов, они вешали на машину сине-желтый флажок. Лиза решила, что таким образом, теперь демонстрируют лояльность к победившему Майдану. Она вспомнила слова украинского военного психолога и эксперта, красавчика и любимчика украинских женщин, Алексея Арестовича: "Если национальный Флаг и национальный Гимн становятся символами сопротивления -- значит, страна реально оккупирована".

В центре, возле здания областной Администрации, начали собираться люди, это были бывшие "афганцы", военные, десантники, просто активные граждане и, конечно, майдановцы. Договорились, что круглосуточно будут патрулировать стратегически важные городские объекты и дороги. В те дни Лиза впервые узнала, что такое блок-посты. На заваленных бетонными глыбами и мешками с песком узких частях дорог, вооруженные люди постоянно проверяли документы и машины. Больше всего охраняли Харьковскую трассу.

В отличие от всех украинских областей, где свержение губернаторов выросли в целые шоу, с кричащими толпами и извинениями на коленях перед гражданами, в Полтаве все прошло спокойно. Полтавскому губернатору не в чем было каяться перед своей общественностью, он спокойно выслушал посланников революционного комитета, вошедших к нему в кабинет и потребовавших его отставки. Лиза смотрела в прямом эфире это его последнее выступление в качестве губернатора, и восхищалась! "Красава -- мужик! Как держится, как говорит! Что значит, человек из госслужбы!" Честно говоря, даже весьма неглупые революционеры, смотрелись на фоне уходящего губернатора несколько бледно. Тот еще раз заявил, что до последнего дня выполнял свой долг, не допустил беспорядка и кровопролития, что представляет здесь своих полуторамиллионных избирателей и что теперь, в связи со свержением действующего президента, он подает в отставку.

Он вышел из здания спокойно, грозная толпа почтительно расступилась перед ним и пропустила. Он шел медленно, с гордой осанкой, без охраны, абсолютно никого не боясь, очевидно и впрямь, его совесть была чиста. "Ох, каков красавец, Змий!" - в который раз подумала Лиза и выключила телевизор.
– Жаль, что уходит. Он отличный хозяйственник. А революционеры - не больно-то умеют экономикой руководить. Они только в баталиях хороши!"

Когда Лиза вернулась вечером домой, Дашков, уже посвежевший и отдохнувший, вместе с Костей сидели за телевизором и уплетали что-то вкусное с большого подноса, лежащего на полу у камина.

– Лиза, присоединяйся! Оксана Ивановна запекла нам домашней буженины, - сказал Дашков.

Лиза расцеловала подбежавшего Костика и, вымыв руки, с удовольствием присоединилась к славной компании. Кошка тоже участвовала в трапезе. Госпожа Маркиза изволили откушать домашней буженинки в компании своих хозяев. На подносе лежала уйма вкусной мясной нарезки, овощи и пампушки с чесноком.

– Лизочка, а давай винца выпьем. За Победу, как говорится! И, даст Бог, за Новую Украину!

Дашков принес из столовой три фужера, бутылку грузинского вина и сок для Кости. Лизе всегда очень нравилось его внимание к ребенку. Втроем, они чокнулись бокалами и выпили.

– Николя, - сказала Лиза, - в городе такая тишина...Звонила однокурснице, у нее муж -- большая шишка в милиции, говорит, сегодня на телефон 02 вообще не поступало звонков. Даже преступления перестали совершаться, все замерли. Ни одного мента нигде. Представляешь?

– Да уж. Мы тут с жильцами провели совещание днем, и решили усилить охрану в поселке. Теперь нас будут охранять по восемь человек одновременно. Конечно, это затраты, но все хотят спать спокойно.

– Ты думаешь, революция двинется дальше? Мир -- хижинам, война -- дворцам? Нет, не думаю, Николя. Все, что люди хотели -- это убрать Яныка.

– Лучше, как лучше. Пусть я потрачусь на сотню-другую, но буду знать, что в нашем поселке - порядок.

Лиза пожала плечами. Из всех соседей, она знала только симпатичную пару из соседнего дома -- Тамару и Руслана, хозяев Вебера. Их дети, парни-близнецы, учились в Польше, и Лиза видела их только один раз, когда те приезжали на Рождественские каникулы. Практически ни с кем другим из соседей она не была знакома. Дашков сказал ей, что здесь это не принято. Она здоровалась со всеми -- но и только.

– Николя, все будет хорошо. Просто, люди еще не вздохнули полной грудью после пережитого шока. Николя, иди отдыхать, я сейчас заварю тебе один хитромудрый чай, а ты все выпей до дна.

– Это ты, небось, зельем приворотным меня опоить хочешь?

– А в этом есть необходимость?
– улыбнулась Лиза, - По-моему, тебе уже впору давать отворотное.

Она переоделась в халат и прошлепала на кухню. Услышала, как Костя расспрашивает Дашкова "про революцию". "Ну вот, даже пятилетние дети уже политизированы, такая жизнь"- подумала она.